— Сяодун, ты бы сел нормально. Сломаешь же.
Как ни странно, тот сразу послушался. Ни слова не говоря, повернул стул спинкой вперед и снова сел верхом. О господи, это же стул, а не осел! А еще, видите ли, начальник цеха! Он — начальник, а кто будет отвечать за идеологическое воспитание? Говорят, Чэнь Юнмин сказал: «Пусть Ян Сяодун пока и займется».
Не член партии! Он станет других воспитывать, а его самого кто?!
— Ну, что нового на заводе?
У Годун, находясь в больнице, думал больше всего не о детях или жене. Что о доме-то беспокоиться? Это — женское дело. Тем более что его Лю Юйин — и мать, и жена прекрасная. Дети сыты, одеты, здоровы, чего еще надо?
Нет, он больше всего тревожился за свой цех. Там ведь у каждого рабочего свой характер, а для любого дела нужен глаз да глаз.
— На Первое октября[39] устроили танцы.
Новоявленный начальник цеха как нарочно выбрал, чем побольней задеть его.
— Танцы?! — У Годун тотчас оторвал голову от подушки. — Кто организовал?
— Комитет комсомола. — Ян Сяодун поскреб подбородок пальцем, кося глазами на У Годуна. А в глазах его ясно читалось: «Чему ты, собственно, удивляешься?»
— И партком разрешил? — Против этого восставало все нутро У Годуна.
— Еще бы! Сам директор предложил. — Ян Сяодун так легко отражал все его наскоки, будто держал в руке волшебный меч. Ну дела! Мало им безобразий. Лягушачьи очки, брюки-дудочки, магнитофоны, а теперь еще танцульки! Совсем замечательно! Ох, чем дальше, тем больше беспорядка. У Годуну не верилось, что на всем заводе не отыскалось ни единого здравомыслящего человека, способного возмутиться.
— А как массы прореагировали?
— Что массы? Им весело было очень, директор сам танцевал… Инженеры и техники — вот танцуют! Не то что мы, прыгаем да трясемся. Все, конечно, было культурно, как полагается… А директор с женой — ну давали! Так плясали фокстрот — по всему залу скакали… Директор сказал, чтобы каждый принарядился; кто хочет, пусть надушится духами, одеколончиком… Если девушку приглашаешь — чтоб вежливо, красиво: говорить ей «прошу вас»… И еще он сказал, что на танцах невесту искать удобно: приглянулась какая — вперед!.. По-моему, точно: гораздо свободнее держишься, чем когда знакомит кто-то. — Ян Сяодун был явно доволен, косматые его брови то и дело подпрыгивали. Все другие больные внимали его рассказу, как зачарованные. Кто хихикал, кто прищелкивал языком. Тот, что преподавал в институте, сказал:
— Да, танцы — действительно одна из культурных, прогрессивных форм общения. Трудно сказать, почему кое-кто считает их питательной почвой для распространения пошлости и хулиганства. Это мнение безосновательно. Хулиганство как раз и порождается бескультурьем, отсутствием условий для нормального духовного развития…
Ладно, его слова можно не брать в расчет, интеллигенция падка на разные буржуазные веяния. Стоит только послушать, какие он песни по радио выбирает: «Ах, былую любовь не вернуть…» и тому подобное. Ну, а если девушка, скажем, идя на танцы, взяла у кого-нибудь драгоценности, чтобы, как говорит директор, «принарядиться», а там потеряла! Что делать? Расплачиваться, конечно. Всю жизнь положить на это. А из-за чего? Из-за танцев! Так зло это все-таки или нет?
Зонтоправ подал голос:
— Точно! Правильно говорите!
Ну, этот-то каждой бочке затычка. Продавец мясного отдела проговорил:
— Что за духовное развитие? Не верю я в эту чертовщину. А верю, что человек без мяса и трех дней прожить не может, тоска его берет! — Он засмеялся, тряся могучими телесами. Даже койка тряслась вместе с ним, издавая противное дребезжание.
У Годун подумал: «Надо бы еще выяснить, сколько ты каждый день покупаешь мясных «отходов» — по дешевке, да самые лакомые кусочки. А может, врачи ошиблись в диагнозе и у тебя ожирение печени?»
Был еще в палате старичок — делопроизводитель из какой-то конторы. Близорукостью не страдал, но, читая газеты или разглядывая принесенное медсестрою лекарство, прямо к самым глазам подносил их, словно не смотрел, а обнюхивал. И когда разговаривал с кем-то, казалось тоже, что не слушает, а принюхивается. И вот он, засопев, сказал:
— Храбрец, я вижу, ваш директор! Он что, газет не читает? Этот год — не то что прошлый. Уже несколько раз печатали письма читателей против танцев. Если где и проводят сейчас танцульки, то тихо, без шума лишнего. Не заметили? Явно какая-то кампания готовится.
Стариканчик-то, пожалуй, прав. Видно, нос по ветру держит. Люди этого сорта, стоит что-нибудь похвалить в газетах, тут же тянут обе руки в поддержку, даже если вчера еще возмущались по тому же поводу, ногами топали. По всему видать, он из породы «чего изволите». Скользкий тип.