Сусликов поклонился.
-- Помилуйте, Бога ради, ведь никогда нет этого, чтобы в паспорте был фокусник прописан! Завсегда так...
-- Ты меня не учи! -- крикнул на него исправник: -- молод! Ты кто же будешь?
-- Михаил Сусликов!
-- Так ты выходишь слесарный подмастерье вот тебе и все! Никаких фокусов не позволю. Обман!
У Сусликова упало сердце.
-- Ваше благородие! -- крикнул он дрожащим голосом: -- за что же? Бога ради! Жена больна, ни гроша денег. Вот у вас же Кусков...
-- А ты знаешь Кускова? -- перебил его исправник.
Сусликов не расслышал зловещей ноты, прозвучавшей в вопросе. Надежда оживила его.
-- Как же, ваше благородие! Вместе ездили, хлеб-соль делили! Вместе...
-- Воровали! -- как исступленный заревел вдруг исправник и, вскочив, затопал ногами: -- ага! Ты мне за него поплатишься! Он у меня, мошенник, волчью шубу из прихожей сволок, да новые валенки! Ты поплатишься! Куда он их девал, а? Куда? Не знаешь! Вот и посиди у меня в холодной. Авдюхин! -- заорал он во весь голос.
Из сеней быстро выскочил, сторож, стараясь спрятать за спиною дымящуюся трубку.
-- Авдюхин! -- налившись кровью и сверкая глазами, кричал исправник: -- сейчас этого каналью в холодную, да всю их шайку воровскую сюда! Живо! Я вам покажу!
На теле Сусликова выступил пот и облил его, словно холодною водою. Он понял, что попался, что его подвел Кусков и, бледный, испуганный, стоял перед исправником, тараща бессмысленно глаза. Но, услышав его последнее приказание, он вдруг опомнился и с криком повалился в ноги исправнику.
-- Ваше благородие! Помилуйте! Пощадите! Господи, за что ж? Жена больная, денег ни гроша! Ваше благородие!! -- вскрикивал он со слезами и тянулся за исправником, стараясь обнять его ноги.
-- А, теперь завыл! А где Кусков?
-- Да разве я знаю. Я всех знаю и его знаю, а где он? Мы все бродим! Разве я знал, что он вор, что он у вас...
-- Все вы воры! Вон от меня! А к вечеру -- из города! Не то перевяжу вас всех и с урядником! Вон!! -- швыряя бумаги Сусликова, крикнул исправник. Сусликов не поднимался.
-- Ваше благородие! -- продолжал молить он: -- разрешите одно представление, только одно! Господин доктор дают залу...
При слове "доктор" исправник пришел в окончательную ярость.
-- Доктор! -- заревел он: -- и лети к своему доктору! А от меня вон! Из города вон! К вечеру, слышь! Авдюхин, черт! Да что же ты, ирод, не вытолкаешь его? Гони его в шею!
Сусликов вскочил на ноги и в тот же миг почувствовал на своем вороте руку Авдюхина.
-- В шею! Вон! Чтобы к вечеру! -- орал вслед исправник, топая ногами.
VI.
Сусликов очутился на грязной улице с бумагами в руках, и мужество сразу покинуло его. По лицу его потекли слезы, жгучая тоскливая боль сжала его сердце.
Господи, что теперь делать! Исправник словно сбесился. Он наверное прогонит его из города, а куда деться? Да еще с больной Ольгою... Он взмахнул в отчаянье руками и поплелся к доктору.
Доктор завтракал. Он подвязал себе под шею салфетку, нагнул голову над тарелкой и громко чавкал, когда в комнату вошел Сусликов.
Увидев его, доктор что-то промычал, тряся головою и махая руками, и начал усиленно жевать, стараясь освободить набитый рот. От этих усилий у него выступил на лице пот, а на лбу налились жилы. Наконец, он проглотил кусок и заговорил:
-- Пришел? Ну, и отлично! Я тебе лекарства приготовил: будешь жене давать! Красивая шельма! -- его глаза на миг прищурились: -- чего стоишь, садись! Будем завтракать, выпьем. Да что с тобою? -- вдруг спросил он, перебивая свою речь.
Сусликов безнадежно махнул рукою.
-- Шабаш! -- проговорил он.
-- Что шабаш? Хуже жене? Дома был что ли?
-- Крышка! -- сказал Сусликов.
Доктор отложил ножик с вилкою и устремил на него недоумевающий взгляд.
-- Скажешь ты, наконец, в чем дело, или нет?
Сусликов поднял голову и с отчаянием произнес:
-- А то, что исправник затопал на меня, облаял всячески, а когда я про вас сказал -- велел в шею вытолкать, да вместо представления сегодня же город оставить! Вот что! Крышка теперь. Жена, я, Антон, кошка -- всем издыхать!
Доктор откинулся и хлопнул себя рукою по лбу.
-- Ах, я телятина! -- воскликнул он: -- да ведь это так и должно было быть, голубчик! Он тебя сам-то не съездил? Удивительно! Ведь он мог избить тебя, как каналью; ах, я телятина!
Он встал и прошелся по комнате.
-- С чего же вы не сказали, что он дерется? -- произнес обидчиво Сусликов.
-- Ах, ты! Да про что же я-то? Я все время это в голове имел. А тут ты, да жена твоя, да болезнь, ну -- и забыл! -- доктор развел руками.