В полдень в назначенный день Сузан подъехала к гостинице. Придирчиво посмотрев на свое отражение в зеркале в вестибюле, она осталась довольна. На ней был твидовый костюм, голубой свитер, под цвет глаз, и черные туфли на низком каблуке. Готовилась стать матерью она со всей серьезностью и ответственностью: не ела ни жирного, ни острого, перестала носить обтягивающую одежду и туфли на шпильках. Срок, правда, был небольшой, но все-таки…
У администратора Сузан узнала, что нужный ей номер расположен на первом этаже, и пошла в указанном направлении. Шедшие навстречу мужчины оборачивались вслед красивой, элегантной женщине, уверенно идущей по коридору, и никто из них не догадывался о той сумятице противоречивых чувств, что царила в ее душе.
Вот и нужная дверь. Скоро она в последний раз в своей жизни увидит Леонардо… Набравшись решимости, Сузан гордо выпрямилась, надела на лицо маску вежливой учтивости, постучала в дверь и вошла.
В большой комнате по обе стороны от камина стояли два темно-коричневых кожаных дивана, а противоположный конец занимал длинный стол, предназначенный для проведения совещаний. Но не размеры стола поразили Сузан, а то, что стояло на нем, — макет комплекса зданий, одно из которых напоминало «Хадсон». И она поняла: фабрике грозит реконструкция с дальнейшим перепрофилированием. Сузан подошла ближе, и в эту минуту большое кожаное кресло, стоящее у окна, повернулось. В нем сидел Леонардо Вальцони.
— Ты, оказывается, смелая. Не побоялась прийти. Если бы я заключил пари, то проиграл бы.
Октябрьское солнце светило не по-осеннему ярко. Леонардо сидел против света, и Сузан не видела выражения его лица. Но голос, такой родной и близкий, заставил ее сердце привычно забиться сильнее…
— Пожалуйста, садись, и мы начнем наше совещание.
Сузан послушно опустилась на ближайший стул, положила сумку перед собой и, сцепив пальцы, застыла в ожидании. Все это время она не рисковала посмотреть на мужа.
— Поскольку всего два человека владеют акциями «Хадсона», то наша компания является семейным предприятием.
При слове «семейный» она вскинула голову и сердито взглянула на Леонардо. Он выглядел таким же самоуверенным и надменным, как всегда. Без сомнения, он с наслаждением ждал сегодняшнего разговора, зная, насколько тот труден будет для нее. Ведь результатом станет неминуемый крах «Хадсона». Назвать фирму «семейной» было изощренным издевательством со стороны Леонардо. Но я приложу все усилия и выполню то, что задумала, решила Сузан. А со временем у меня появится новый и очень надежный компаньон.
Не в силах выдержать напряженно-пытливого взгляда мужа, она отвела глаза.
— Я поручил архитектору сделать макет фабрики после реконструкции и застройки прилегающей территории, — невозмутимо сказал Леонардо.
Сузан даже не посмотрела на макет, всем своим видом демонстрируя полнейшее равнодушие.
— Каково твое мнение?
Леонардо следил за ней, как коршун за добычей. Хотя был уверен, что исход дела предрешен. Спорить? Настаивать на своем? Ради чего? Нет, подумала Сузан, такого удовольствия я тебе не доставлю.
— Полагаю, ты сказал то, что хотел. И для удачного завершения спектакля необходима лишь сцена голосования. Пожалуйста. — Она демонстративно подняла руку. — Все акционеры единогласно за.
— Но ты даже не посмотрела на проект.
— А зачем? Ты — владелец «Хадсона» уже несколько месяцев. Тебе и карты в руки. Желаю всяческих успехов, — сдержанно произнесла она, глядя мужу в глаза, и почувствовала, как сердце забилось сильнее: настало время сказать ему о своем решении и поскорее уйти отсюда. — Я пришла сюда с единственной целью — сообщить тебе о своем намерении продать сорок восемь процентов акций по цене, которую ты заплатил Питеру. В ответ я хочу, чтобы ты сохранил название фабрики. По рукам?
— Зачем? — удивился Леонардо.
— Разве это важно? Ты получил обширную территорию с выходом к реке — ведь именно это тебе надо было? Идеальные условия для неугомонного Давида-строителя, — не удержалась она от колкости.
— Ты ставишь меня в тупик своим предложением. Но, конечно, если ты просишь…
— Мне не нужно одолжения, — нетерпеливо перебила Сузан. — Я требую то, что по праву принадлежит мне, — мои имя и фамилию.
— А я думал-то, что ты сменила фамилию Хадсон на Вальцони.
— Как тебе известно, на довольно короткое время. К тому же я не об этом.
— Тогда расскажи, что ты задумала.
— Я нашла выход из создавшегося положения, который меня полностью устраивает. Фабрику перенесут на другое место, и ни один из моих работников не лишится работы. Я не полагаюсь на твое честное слово и не надеюсь на твою порядочность.
— Мне следовало бы догадаться. Очень благородно с твоей стороны. Впрочем, тебе свойственно так себя вести.
— А вот ты уж точно не умрешь от благородства, — резко бросила Сузан, которой стал надоедать бесполезный разговор. — Если не возражаешь, то пусть наши адвокаты обсудят все финансовые вопросы.
Взяв со стола сумочку, она встала и направилась к двери. Но не успела сделать и двух шагов, как Леонардо внезапно преградил ей путь, схватил за руку и притянул к себе. От неожиданности Сузан уронила сумочку.
— Сейчас же отпусти меня!
К ее удивлению, он именно так и поступил. Но пока Сузан поднимала сумочку, Леонардо подошел к двери, запер ее на ключ, а ключ положил в карман.
— Что ты собираешься делать? — в негодовании вскричала она.
Случилось самое худшее из того, что вообще могло произойти: она и Леонардо оказались наедине в запертом помещении.
— Скоро узнаешь, — ответил он, медленно приближаясь.
Сузан судорожно сглотнула. Большая и светлая комната для совещаний словно по волшебству превратилась в тесную клетку, в которой она, как загнанный зверь, испуганно наблюдала за действиями мужа. Одетый в черный костюм-тройку и стального цвета рубашку, с галстуком более темного оттенка, он действительно напоминал ей крадущегося хищника — красивого и опасного одновременно.
В полушаге от жены Леонардо остановился, словно примеряясь к решающему прыжку. Однако никаких действий не последовало. Он стоял и молча созерцал элегантную, модно одетую женщину с гордо поднятой головой, глаза которой смотрели тревожно и с напряжением.
— Ты сегодня особенно хороша, — наконец произнес Леонардо.
— Спасибо, но отныне твои комплименты мне безразличны, — отрезала Сузан. — Открой дверь и выпусти меня!
— Неужели ты равнодушна ко мне?
И это спрашивает человек, которого еще совсем недавно она любила больше всех на свете?!
— Нет, — еле слышно произнесла Сузан.
— Ты боишься меня?
— Нет. Но меня удивило твое приглашение на встречу. Помнится, ты сам заявил, что не желаешь больше видеть меня.
— Я солгал, — с мягкой улыбкой признался он и хотел обнять Сузан, но она отступила, не позволяя дотронуться до себя. Его улыбка угасла. — Как поживает Марк?
— Последний раз он звонил из Мадрида. У него все в порядке, — сдержанно ответила Сузан, поражаясь наглости мужа: сначала чуть не убил несчастного парня, с которым даже не был знаком, а теперь интересуется его жизнью. — На следующей неделе он вернется в Штаты. Вероятно, я поеду к нему на время, пока наши адвокаты готовят бумаги по разводу, — добавила Сузан, упорно создавая иллюзию, будто они с Марком все еще любовники.
В конце концов, Леонардо обвинил ее в измене, так она сыграет эту роль до конца!
— Нет, не поедешь. И я не собираюсь выкупать твою долю. Сделки не будет.
— Ты — чудовище! — выпалила Сузан, побелев от гнева. — Господи! Зачем я вышла замуж за такого бессердечного человека, как ты? Когда же мы разведемся!
А как же ребенок, которого ты носишь под сердцем? — шепнул внутренний голос. Почему не скажешь о нем Лео? При мысли о том, что отцом ее малыша является высокомерный и жестокий человек, стоящий перед ней, Сузан содрогнулась. Голова у нее закружилась, ноги подогнулись, и она непременно упала бы, если бы муж не подхватил ее.
— Никогда. Я отозвал бумаги на развод, потому что решил оставить все как есть. Хватит играть в дурацкие игры!