- И как же? - Галина подняла глаза.
- Ты спишь, как маленькая... Я любовалась...
- Мама, прости, но я хочу уехать.
- Ты никуда не уедешь.
- Почему, мама? Ты же все видела!
- Вот поэтому и говорю. Ты никуда не уедешь... Здесь власть Рогозного!
В доме сидели отец, мать, Мария и Галина. На столе остатки завтрака.
- А их на кого оставишь? - спросила Мария.
- Может, ты позаботишься? У тебя же много заступников.
- Не мешало бы пошире раскрыть очи, - продолжала Мария. - С дома глаз не спускают!
- Я все равно уеду!
- Держите ее, дуру. Убьют, как паршивую собаку! - повысила голос Мария.
- За что? - растерянно спросила Галя. - Я тихо, мирно...
- То-то и беда, дочка, что тут ни тихо, ни мирно, - сказал отец. - Не знаю, как тебе из этого омута выбраться.
- Боже ты мой! - горестно воскликнула Галина. - Где это видано, чтоб силой...
- Не к добру все это, Мария, - проворчал отец. - С нем связалась? Опомнись!
- Опять за свое, красный партизан, - оборвала его Мария. - А что они тебе дали, твои партизаны? Укоротили ногу?
- Дали бы!.. Твои самостийники помешали!
- Загнали бы в колхоз... как барана. Если бы не я, тебя давно...
- Договаривай, лахудра, смерти моей ждешь?
- Господи, остановитесь! - не сдержалась мать. - Опомнитесь!
- Сами заварили, сами и разбирайтесь. - Отец вышел из дому.
- Спятить с ним можно, - возмутилась Мария. - Упрям, как бык!
- Так про отца? - укоризненно сказала Галина.
- Ладно! Ладно! Я тебе советую: выбрось дурь из головы. Никуда ты не уедешь!
- Может, ты, как сестра, поможешь?
- На кой мне это сдалось... Через тебя и мне счастье, если хочешь знать.
- Вот оно что! - удивилась Галина.
- Разозлишь Клима - тебе все пути закрыты. Угодишь - счастье само стелется под ноги. Смекаешь, сестра, о чем я толкую?
- И ты руку приложила?
- Приложила! Я не враг себе, - бросила Мария и вышла.
Галина опустила голову, плечи ее задрожали от рыданий.
- Что ты, доченька! - прошептала мать. - Успокойся. Не серчай. Я во всем виновата. Пугали... Грозили... Спаси тебя бог!
В кабинете начальника пограничного отряда сидели Осадчий, Свиридов и Сушенцов.
Здесь же находились капитан Левада, сотрудники УМГБ старший лейтенант Дуглич и лейтенант Заболотный.
- Я за то, чтобы начать операцию "Сокол", - сказал Осадчий.
- И я за то, - поддержал его Свиридов. - Но меня волнует слабое звено - Данилюк. Трудно предвидеть, что он может выкинуть.
- Согласен, риск есть. Но мне кажется, с нами он искренен.
- Не струсил бы при встрече с Рогозным, - высказал опасение Свиридов.
- Надеюсь, наша страховка надежная, - сказал Осадчий и поднялся из-за стола. - Итак, группа "Мирон" мало кому известна. Это страхует от некоторых неожиданностей. Старшим группы мы назначили капитана леваду. Почему? Во-первых, он имеет большой опыт... Во-вторых, зная украинский язык, обычаи, хорошо говорит по-польски. Это очень важно. Хотя вы, как поляки украинского происхождения, тоже прилично знаете язык. Это большой плюс! Думаю, конечная цель операции будет зависеть от того, насколько нам удастся заглянуть в карты противника. Сложилась такая ситуация, когда к нашим услугам добрый десяток вариантов. Согласны со мной?
- Конечно, товарищ генерал, - ответил Левада.
- Ближайшая ваша задача, - продолжал Осадчий, - войти в доверие к Рогозному и его окружению. Последующая - вывести Хельмара из Польши. По мере поступления от вашей группы сведений будут приниматься решения... О них вы будете информированы подробно... Тоже установленным порядком по каналам связи.
Осадчий сел за стол.
- Если понадобятся дополнительные силы, - вмешался в разговор Свиридов, - Сушенцов будет наготове... Напоминаю еще раз: вживайтесь в свои роли. - Свиридов подошел поближе к группе. - Капитан Левада - "Мирон", старшей лейтенант Дуглич - "Брыль", лейтенант Заболотный - "Дуда".
- Может, есть вопросы? - осведомился Осадчий.
- Нет вопросов, - ответил за всех Левада.
- Вот еще что, - сказал Свиридов. - На всякий случай имейте в виду: у Данилюка будет неисправное оружие.
- Больше мы вас не задерживаем, - заметил Осадчий. - Двое суток вам на личные дела и на доводку деталей операции. Еще раз почитайте показания участников банды Мирона.
Солнце поднималось над горизонтом, просыпалась природа.
Вдоль контрольно-следовой полосы шел дозор из четырех пограничников. Среди них - Ковалев с собакой и рядовой Садыков.
На сопредельной территории где-то далеко слышны выстрелы.
- Бандиты, сволочи! - раздраженно сказал Садыков, глядя в ту сторону, откуда доносилась стрельба.
- Ты что стал такой психованный? - спросил Ковалев.
- Стреляй, стреляй, длинный уш ослиный, - горячился Садыков. - Башка нэту!
- Не обращайте, ребята, внимания, - сказал Ковалев. - Это жолнежи.
- Откуда знаешь?
- Начальник заставы предупредил. У них - учебные стрельбы.
- А-а-а!
Пограничный наряд разрядил карабины и в сопровождении дежурного по заставе зашел в канцелярию.
- Товарищ лейтенант! - доложил Ковалев. - Пограничный наряд "дозор" прибыл с охраны государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Признаков нарушения границы не обнаружено. Старший наряда рядовой Ковалев.
- Хорошо, - сказал Захарин. - Давайте на чистку оружия.
- Товарищ лейтенант, - обратился Садыков. - У нас вопрос.
- Ну-ну, что за вопрос?
- Почта опять нэту?
- Будет. Сегодня Кузьмич поедет.
- Наряд, напра-во! - подал команду Ковалев. - Ша-а-гом марш!
Пограничники четко повернулись и вышли.
Пограничный наряд находился в комнате для чистки оружия. Одни разбирали затвор и чистили его до блеска, другие счищали грязь с затыльника карабина.
Садыков орудовал шомполом в стволе, затем неожиданно рассмеялся.
- Ты чего? - недоуменно спросил Ковалев.
- Ничего, так.
- А все же?
- Все же? - переспросил Садыков. - Моя Нисо как-то сказаль: "Я буду ждать. Вэрнешься, приду к тебе сама..." Понимаешь, Юра? - он остановил взгляд на Ковалеве. - Придьот сама. А-а?..
При появлении старшины Дзюбы разговор оборвался.
- Нагар! - сказал Дзюба, заглянув в ствол карабина. - Кто за тебя будет чистить, дядя?
- Почему дьядя? - ответил солдат вполне серьезно. - Садыков Абдусалом будет чистить!
Пограничная застава. В спортивном городке сержанты проводили физическую зарядку.
- На месте бего-ом марш! - подавал команду сержант. - Раз! Два! Три! Левой! Прямо!
Солдаты то обозначали бег на месте, то делали круги вокруг спортивной площадки.
Недалеко, посреди подметенного двора, высилась клумба, на которой битым кирпичом была выложена звезда с серпом и молотом.
Старшина Дзюба, присев на корточки, поправлял на звезде кирпичики. К нему подошел Ковалев.
- Товарищ старшина. - Он приложил руку к виску. - Разрешите обратиться?
- Что у вас? - Дзюба. поднялся.
- Я слышал, вы едете в районный центр? - Да, еду за почтой. А что?
- Возьмите меня, - взмолился Ковалев. - Письмо жду, товарищ старшина!
- Понимаю, понимаю, - улыбнулся Дзюба. - Я поговорю с лейтенантом Захариным.
По лесной дороге перед заходом солнца рысят два всадника - старшина Дзюба и рядовой Ковалев. К седлам привязана кипа газет и писем.
- Обрадуются почте, - улыбнулся Юрий. - И моя Надюша прислала весточку. Пока вы, Кузьмич, ходили за газетами, я письмо пробежал... Абдусалом тоже получил. Ему пишет Нисо.
- Хорошо, Юра, когда есть кому писать, - вздохнул Кузьмич. - Это хорошо.
- Абдусалома заставлю плясать, - не обращая внимания на настроение старшины, говорил Ковалев.
Он пытался изобразить что-то наподобие таджикского танца.
- Абдусалом будет плясать...
В кустах, у дороги, четыре оуновца. Они шли медленно, прислушивались, впереди - Дубовой.