Порезала палец. Сирит среагировать вовремя не успел. Капля крови упала на страницу, после чего та начала гореть охватывая огнём всю книгу, но огонь был странным… Он не обжигал руки и не сжигал книгу. Ирби хотел выбить книгу из рук, посчитав, что сейчас она навредит мне, но я лишь покачала головой.
Огонь погас, оставив страницы белыми, какими я видела их прежде. После начали появляться слова на языке, известном моей семье. Сирит, увидев символы, лишь хмыкнул. Не понял ничего, вот и потерял интерес.
Я начала вчитываться в написанное и мне почему-то казалось, что это мой почерк, но сомневалась: ведь не могла я написать всю эту книгу и быть уверенной, что когда-нибудь её прочитаю. К тому же, этой книге уже достаточно много лет, поэтому она не может быть написанной моей рукой…
Чем больше читала, тем выше взлетели мои брови. Ирби сидел рядом и хмурился, смотря на меня. Он, будучи сиритом, знал эти письмена, но прочесть не мог, поэтому даже не понимал, как тут возможно что-то прочесть.
Не знаю почему, но меня тянуло прочесть всю эту книгу прямо сейчас, хоть и понимала, что времени очень мало и оно летит куда быстрее, чем кажется, поэтому читала так быстро, как только могла и чтобы улавливала суть. Ирби что-то говорил, но я уже этого не слышала и даже вообще забыла о том, что он сидит рядом.
Когда я уже дошла чуть дальше половины, он попытался забрать книгу, но я ухватилась за неё, как за последнее спасение и продолжала читать, упорно игнорируя все его нотации по этому поводу.
То, что было написано в этой книге — былые действия прошлого. Говорилось о хранителях, как они защищали свой цветок и в итоге погибели. Так продолжалось до того момента, пока следующей хранительницей не стала такая же тёмная, как и я. Её тоже признали хозяйкой и хранительницей.
Тёмные волосы приобрели светлый окрас, а глаза стали зелёными-зелёными. Они могли меняться на лиловый или ярко-малиновый в момент опасности. Её предал любимый: хотел сорвать цветок, чтобы стать сильнее и всегда быть вместе с хранительницей, но нельзя было убивать «ильхельдегар пылающий во тьме», поэтому девушка убила своего возлюбленного, а после похоронила его рядом и перебралась в этот же лес…
С тех пор она и живёт в том месте, охраняя и защищая свой цветок. Одна. В мир людей не высовывается и все считаются её погибшей, но великой и знаменитой. Такой её помнят и по сей день. Кто-то верит, что она жива, но не может утверждать это, ведь с её исчезновения прошло больше четырёхсот тысяч лет…
Кто-то пытался её найти, но даже спустя трёх тысяч поисков возвращались без каких-либо хороших вестей. Им даже не удавалось отыскать тот самый лес, где она поселилась.
Некоторые начали верить, что она просто миф, потому что раньше была сильной ведьмой и помогла древнему королю укротить свою тёмную сущность, чего ранее не удавалось никому. Все благословляли её и считали чуть ли не божеством. И когда их вера в неё начала угасать, она вышла в свет, где встретила реинкорнацию своего возлюбленного, но тот уже любил другу, чем разбил сердце хранительнице.
Будучи тёмной леди, её сущность взяла над ней верх из-за таких чувств, как скорбь, обида, обречённость. Более неподвластная себе, она всё вокруг крушила и убивала всех, кто только попадался на пути. Люди начали её бояться, вокруг воцарился хаос.
Когда она добралась до своего обидчика, то попросту не смогла его убить. По её щекам потекли чёрные дорожки слёз, которые и заставили парня вспомнить то, что произошло давным-давно.
Он видел, что она медленно умирает и не мог просто на это смотреть и, хоть в прошлой его жизни он и погиб от её руки, в этот раз он решил умереть сам, вычитав одно заклинание из её книги-артефакта и использовав один лепесток редкого цветка. Его резерва не хватало для завершения заклинания, поэтому начал черпать силы и жизненного источника и погиб, но спас её…
Хранительница, вновь потеряв своего возлюбленного, поняла свою ошибку и исправила. Восстановила всё, что разрешила и воскресила тех, кто погиб от её руки, когда тёмная сущность буйствовала.
С тех пор она поборола эту сущность и лишилась её навсегда. Ушла в лес и редко оттуда выходила. Говорили, у неё была дочь — светлая, но никто позже больше так и не выяснил, кто там самая хранительница, а кто её дочь…
Я продолжала читать дальше уже не знаю сколько времени. На глаз упал мой светлый локон, но я его сдула и даже не стала задаваться вопросом, почему он не чёрный.