Что тут началось...
Стадо завопило и бросилось к холму, прочь от леса.
Собаки зашлись истошным лаем и ринулись за нападавшими, уворачиваясь от бегущих на них коров. Дети же просто замерли на месте.
Грета зажала рот руками, а Чак секунду помедлил и, отбросив корзину, бросился к спутнице. Цапнул за руку и рванул вверх по склону.
Через миг выяснилось, что нападение на буренку служило лишь отвлекающим маневром.
Небольшая совершенно обычная с виду кочка рядом с детьми вдруг поднялась, превратившись в еще одного «гоблинопса». Этот был поменьше сородичей, расправившихся с коровой, но двигался не менее стремительно. Взмах лапы, и Чак кубарем катится по траве вниз. А «гоблинопес», подхватив Грету на плечо, гигантскими прыжками несется к лесу. Направо. В противоположном от собак направлении.
Вылетевшие из корзины свертки и кувшин едва докатились до подножия холма, а нападавшего уже и след простыл.
Я вздохнул, поморщился, потер виски. Голова никак не проходила после информационной атаки. Несильно ткнул продолжающего спать енота. Подхватил копье и, пригибаясь почти к самой земле, побежал по подлеску. В сторону, куда «гоблинопес» утащил ребенка.
Не то, что мне так уж сильно жаль детеныша. Мир жесток, и нет ничего удивительного, что сильные берут, что хотят, невзирая на желания слабых. Просто, не мог упустить такой хороший шанс отличиться. Одно дело пытаться завязать разговор с людьми будучи никому неизвестным гоблином из опасного леса, и совсем другое, - делать это, являясь спасителем их ребенка. И потом, было очень интересно, для чего таким сильным созданиям понадобился человеческий детеныш?..
По ощущениям, бег длился дольше, чем в тот раз, когда уводил людей от стойбища. Легкие гудели, в глазах двоилось, и, если бы не енот, «гоблинопес» давно бы затерялся в лесных дебрях. Несмотря на размеры, передвигался он ловко, быстро, практически не оставляя следов.
Однако питомец уверенно скакал меж деревьев, будто видел не просто траву, землю и хвою, но четкую тропу, которой прошел беглец.
Один только раз после ручья порыскал черным носом и почти сразу ткнул пальцем, указав нужное направление. Через несколько шагов правильность выбора подтвердил отпечаток большой собачьей лапы возле корней сосны. Чуть вдавленный в землю, размером с мое копыто. Такой же, как ранее замеченные следы похитителя.
Помимо долгого и утомительного бега, жутко раздражало, что расстояние между нами никак не сокращалось. Там, где «гоблинопес» делал шаг, мне требовалось два, а еноту четыре. И пусть последнее не сильно влияло на скорость передвижения (питомец оказался способен бежать без передышек, в отличие от меня), беглеца очень хотелось перехватить до того, как он доберется до своих. Но шансов на это практически не было, - слишком сильно проигрывали ему в скорости. Я проигрывал.
Изменение местности отметил краем сознания. Сперва пропали лиственные деревья, а почва стала более каменистой. Отчего копыта все чаще выдавали звонкий «цок!» вместо обычного глухого удара. Затем поменялся рельеф. Мы стали забираться «в гору», и чем дальше, тем круче был подъем. Сосны стали заметно ниже. Настолько, что мне пришлось бы проламываться сквозь ветви, если бы «гоблинопес» не сделал этого раньше, оставив после себя вполне пристойную просеку.
То ли он тоже устал, то ли не подозревал о погоне. А может, все сразу, но похититель теперь пер напрямик, не скрывая следы. Будто хотел, как можно быстрее, добраться до известной ему одному цели, наплевав на скрытность. Впрочем, когда мы с енотом забрались на очередную кручу и увидели место, куда так стремился похититель, я его понял.
Действительно, за такой преградой и охраной, бояться нечего. Уверен, что и отряд Эрлика дважды бы подумал, прежде чем атаковать эту крепость. Да нет, даже их сил не хватило бы.
Кряж из сросшихся вместе старых серых гор вздымался над округой словно гигантская каменная стена. Сверху, будто пытаясь дотянуться до неба, густой коричнево-зеленой шапкой стояли сосны, казавшиеся с такого расстояния не больше мизинца.