Плечо зачесалось сильнее.
«Иногда, во время большой нужды, племя выбирает нескольких изгоев. Они принимаются рубить малл’ерн с первыми лучами солнца, а к закату уходят из леса на долгие годы, уводя с собой угрозу возмездия и оставляя всю добычу сородичам» - закончил свой рассказ вождь.
- Жвл мррн ест?
Седой покачал головой и развел руками.
- Нуор. Умааэррн.
«Даже не слышал. Все малл’ерны давно мертвы.»
Плечо ужалило болью.
Стараясь сохранить миролюбивое выражение лица, я поблагодарил вождя за подробный рассказ и быстрым шагом двинулся к границе стойбища. Нужно пообщаться с моим сожителем наедине.
За два дня, прошедших с «вселения», у нас установился вооруженный нейтралитет. Я больше не пробовал вырезать или выжечь инородную сущность из организма. А она прекратила изводить меня болью, понижением атрибутов[1] и попытками порабощения разума.
Хотел бы сказать, что прогресс произошел благодаря осмысленному общению, но, увы. Договариваться пришлось, поскольку иные способы достижения наших целей себя исчерпали. А перед этим мне пришлось вынести массу весьма и весьма болезненных ощущений. И это еще мягко сказано. Я ведь категорически не желал терпеть «вселенца», а он, наоборот, изо всех сил старался подчинить меня своей воле.
Помимо всего прочего, из противостояния я сделал пару выводов. Первый заключался в том, что отрубание конечностей не лечит от одержимости. По крайней мере от моей, - глаз просто возникал в другом месте. Второй же, - я очень неудачный «носитель». Слишком упрямый, гордый и с высоким болевым порогом. Что не могло не радовать. Поскольку шорт соизволил пойти на переговоры лишь после того, как моя Сила Воли поднялась на один пункт. К слову, зелья исцеления у меня теперь не было, зато ампутированная конечность, - на месте.
Оказавшись среди деревьев, немного поплутал по лесу, удаляясь от стойбища. Затем забрался в густой кустарник и присел. Разговор обещает быть сложным, лишние свидетели ни к чему.
- Ну, что дальше? Твоих расчудесных деревьев больше нет. Может, оставишь меня в покое?[2]
Пожалуй, единственным плюсом одержимости являлось то, что, наконец, появился собеседник, прекрасно понимающий мою речь, несмотря на ее дефекты. Еще бы не был он такой тварью…
- Кха! Не дождешься!
Забавно, но прозвучавший ответ прекрасно подошел и заданному вопросу, и моему мысленному пожеланию. Я глубоко вздохнул. О чем говорить с шортом, думал всю дорогу и был абсолютно уверен, что так легко от него не отделаться. Но не попытаться не мог.
- Мы ведь оба понимаем, что оказались в сложной и, если честно, глупой ситуации?
- Хм-м?
- Смотри, я планировал путешествовать, развиваться, становиться сильнее. Более того, очень хочу…
- Меня это не интересует! – Плечо дернуло болью, как всегда, когда «вселенец» злился. - Плевать на твои желания! Ты должен преклонится перед малл’эрном!
- Да мертвы они! Лесорубы стволы на части растаскивают!..
- ДОЛЖЕН!!!
От обрушившейся боли я скрючился на земле и застонал. Так и знал, что без этого не обойдется. Шорт кроме своей цели вообще ничего не видит. «Хочу и все!» И плевать, как именно это сделать.
Через силу, прохрипел:
- Подожди… Не отказываюсь.
Боль стихла. Ну хоть слушать научился. В начале, если что не нравилось, пытал до потери сознания.
- Текущее состояние малл’ернов, - я очень аккуратно подбирал слова, ведь от этого зависело мое будущее, – удручает. Более того, даже очень осведомленные гоблины не слышали о живых деревьях первоэльфов.
Чувствуя, что до очередного приступа боли осталось всего ничего, тут же торопливо добавил:
- Но ты не сдашься! А значит и мне от тебя не избавиться.
Уф, боли нет. Значит, слушает.
- Ты ведь сперва бездумно пытал меня, заставляя идти искать малл’ерны. Не слушал, что мне о них ничего не известно. Что я просто не готов к дальним путешествиям. Нет ни снаряжения, ни навыков, ни знаний.