Но Гарри не знал, что обзавёлся любопытным преследователем, желавшим знать о нём всё. Джинни не решалась войти в башню ещё, по меньшей мере, полчаса, после того, как он исчез.
Девушка не поверила глазам, когда обнаружила, что внутри пусто. Развернувшись, она поспешила обратно в гостиную.
— Гарри уже вернулся? — тяжело дыша, спросила она.
— Нет, — заявил Рон.
— Зачем он тебе? — спросила Гермиона.
— Потому что… — она пристыжено опустила глаза, — я пошла за ним к Астрономической башне, а потом устала ждать и решила присоединиться к нему, но когда я вошла внутрь — там никого не было.
— Оставь его в покое, Джинни, — покачала головой Гермиона. — Держу пари, он ушел к девушке.
— Как ушел?
— Не знаю. Превратился, скорее всего, из чего можно сделать вывод, что у него летающая анимагическая форма, — улыбаясь, сказала староста.
— Возможно, — согласилась Джинни, вздыхая. — Я надеюсь, он сдержит своё обещание.
— Какое обещание? — спросила Гермиона.
— Он сказал, что парни слишком напуганы, чтобы заговорить со мной, из–за него и Рона, — Джинни улыбнулась. — Потому он сделает меня такой, что они забудут о любом страхе.
— Звучит, словно тебя собираются целый день водить по магазинам, — улыбаясь, сказала Гермиона.
— Ты ведь не согласишься на это, верно? — удивленно спросил Рон.
— Не мог бы ты, братец, не вмешиваться! Если у меня нет возможности быть с ним, то придется поискать замену, и если Гарри хочет помочь мне, я не стану возражать.
Сглотнув, Рон вспомнил, какие забавные заклинания знает его сестрица, а ещё новое отношение лучшего друга, и решил не встревать.
— Ладно, если выбирать между своим здоровьем и этим, то я выбираю здоровье, — неохотно признал он. — Но не перегибай палку, не то мать намылит шею нам обоим.
— Весь прошлый год мама говорила мне, что пора измениться, но у неё не было денег на покупки. А теперь у меня появился шанс, и я не упущу его, — радостно сказала девушка.
Поговорив еще немного об АД, они отправились спать.
Гарри приземлился на вершине Астрономической башни ранним утром, когда было еще темно, и под покровом сумерек пробрался обратно в гостиную. Выспавшись в Хогсмите после весьма бурной ночи рядом со своей любимой, парень решил не идти в спальню.
Войдя в гостиную, Гарри был весьма удивлен, увидев уже вставшую Гермиону, делавшую записи в чем–то наподобие журнала.
— Как ночь? — добродушно спросила она.
— Более чем, — ответил он, ухмыляясь. — А ты почему не спишь в такую рань?
— Встала пять минут назад и, как видишь — пишу сонник.
— А, пытаешься определить свою форму. Могу я взглянуть? — спросил он.
— Он очень личный, Гарри, — нерешительно ответила девушка.
— Верю, но к этому времени ты должна была бы уже знать, что я не выдам твоих секретов, — честно ответил подросток.
— Да, — вздохнув, она протянула журнал.
— Я надеюсь, ты не записываешь сюда мечтания о нашем рыжем друге, — оскалился Гарри.
Она покраснела и кивнула.
Парень заскользил взглядом по поверхности аккуратно исписанных страниц, иногда кивая.
— Жаль, что ты не любишь летать, из тебя бы получилась отличная сова, с твоей–то настойчивостью и хитростью, — отстранённо сказал он. Девушка заинтересовалась, когда увидела, что первое предположение о её форме парень сделал, просмотрев всего лишь треть записей.
— У тебя есть привязанность к котам, — начал бормотать он. — И очень даже может быть, что это существо из семейства кошачьих. Здесь есть запись о том, как ты защищаешь своих детей и даже убиваешь своего противника, что ж, очень похоже на то, что сделала бы самка какого–то хищника.
Сердцебиение девушки участилось. У неё не было ни единой догадки о том, какова её форма, но то, что говорил Гарри, имело смысл.
— Ничего себе, ты гонишься за оленем? Тогда это не маленькая кошка и это весьма сужает круг поисков. Но кто же? Ты храбрая, но не гордая, недостаточно сильная, чтобы быть львицей. К тому же, они не так любопытны. Хм…
Он просмотрел еще несколько страниц, пока не выдохнул и улыбнулся:
— Ну конечно же, Скалистые Горы с деревьями, кустарниками и тому подобным. Гермиона, нравится ли тебе бродить по горам?
— Еще как. Там я чувствую себя свободной. Ничто не сравнится с пребыванием высоко в горах: там есть только я и природа, — проговорила она с отстраненным выражением.