Вагон был заполнен лишь наполовину. Пара ребят осталась стоять, чтобы выглядеть круто, но все остальные сидели. Я посмотрел направо, через соединительную дверь, но не увидел, откуда взялся. Наполовину встав, я наклонился, чтобы поднять брошенное приложение к «Гардиан» через несколько мест слева от женщины. Когда помощник велел нам всем соблюдать дистанцию, я мельком увидел его на своей стороне следующего вагона, сидящего примерно посередине. Я не мог понять, заметил он это или нет. Нейви точно не заметил. Он тупо смотрел перед собой, положив руки на ноги. Вот и всё, больше никаких взглядов. Я не мог позволить себе смотреть друг другу в глаза: я не хотел стать тем, кого он потом вспомнит.
Двери закрылись, и поезд с грохотом тронулся, всё ещё над землёй, хотя грязная кирпичная кладка проходила совсем рядом по обе стороны. Я взглянул на маршрутную карту над головой женщины и обнаружил, что мы на Кольцевой линии. Я почувствовал, как меня качает из стороны в сторону, когда поезд то ускоряется, то замедляется. Я поиграл телефоном, словно набирая номер, и поднёс микрофон ближе ко рту. Я улыбнулся, словно только что дозвонился. «Привет, как дела?»
Я едва мог ее расслышать из-за грохота рельсов, поэтому поднес телефон к уху и вытащил гарнитуру.
«Я в порядке. Ты увидишь его сегодня?»
Мои губы коснулись телефона. «Да, я вижу двоих. Я скоро тебя потеряю».
Она по-девичьи хихикнула. «Я тоже. Звучит очень здорово». Я догадался, что рядом с ней кто-то сидит. Может быть, Грей. Она замолчала, и я проверил сигнал телефона. Он пропал, когда поезд скрылся в туннеле. Я оглянулся на попутчиков. Все они были погружены в свои миры, читали книги и газеты или избегали зрительного контакта с людьми напротив. Некоторые, как Нэви, просто сидели, мотая головой из стороны в сторону. Слева от меня мужчина с кожаной сумкой у ног одержимо выковыривал пух из своих вельветовых брюк.
Женщина наклонилась, пошуршала в одной из сумок, достала журнал Hello! и начала листать. Мне представилась картина: Вельветовый Человек идёт по переполненным платформам в час пик со своей сумкой, и смертоносный груз «Тёмной зимы» выливается из маленькой дырочки на дне. Никто не обратит на него внимания, когда он будет перемещаться по метро. Он сможет идти сколько угодно, пока ему не понадобится пополнить запасы, и всё начнётся заново.
Как и тысячи других, женщина не видела, не слышала и не чувствовала запаха DW, когда он парил над ней, чтобы её вдохнули. Сегодня вечером она вернётся домой, а через пару дней подумает, что подхватила грипп, и почти наверняка заразит мужа и детей. Муж сообщит радостную новость всем, кого встретит по дороге на работу, а потом, добравшись до места, продолжит путь. Дети пойдут в школу или колледж и сделают то же самое. Не нужно быть учителем математики Келли, чтобы понять, как быстро всё это сложилось в то, что Саймон назвал библейским событием.
Громкоговоритель поезда затрещал, и женский голос из устья реки, где жила Сьюзи, сообщил нам, что следующая станция — Кингс-Кросс. С противоположной стороны вагона вспыхнули огни платформы, и длинные размытые линии постепенно превратились в плакаты с греческими каникулами. Поезд остановился с тихим визгом тормозов, и двери с грохотом распахнулись.
Нэви встал. Я посмотрел в дверь, соединяющую этажи. Источник тоже был на ногах, в пальто. Я ждал, не зная, в каком конце платформы находится выход. Повернёт ли он налево или направо? Если я пойду слишком рано и ошибусь, то могу налететь прямо на него. Если подожду слишком долго, двери закроются.
Большинство выходящих из моего вагона повернули направо, и Нэви последовал за ними. Если бы источник сделал то же самое, Сьюзи бы его точно подобрала.
Я немного подождал, прежде чем пристроиться к хвосту толпы. Я никого не видел, даже Сьюзи, поскольку толпа следовала указателям выхода. Мы всё ещё двигались в одном направлении, но я поглядывал на другие выходы: Кингс-Кросс был крупным пересадочным узлом метро, а на уровне улицы располагались две железнодорожные станции.
Сигнал моего телефона по-прежнему отсутствовал, когда я протискивался сквозь группу робеющих иностранных подростков и вливался в поток деловых людей, спешащих на свои поезда.
Я заметил Нэви примерно на полпути к эскалатору – он стоял неподвижно, ничего не соображая. Он, как и все остальные, время от времени поглядывал на странные плакаты. На дисплее мобильного телефона мигала полоска сигнала. «Алло, Сьюзи?» Ничего.
К тому времени, как я поднялся примерно на полпути, он уже добрался до вершины и исчез. Я начал подниматься по лестнице через две ступеньки, протискиваясь мимо людей, когда приходилось, бормоча извинения.
Эскалатор вывел нас в зону, откуда в разных направлениях расходились, наверное, пять или шесть туннелей. Нэви мог спуститься по любому из них, но это не имело значения. Источник имел значение. Я повернул налево первым же поворотом, имея лишь один шанс из пяти на то, что он верный, и прошёл около сотни метров.
«Привет, Ник, привет?»
«Сьюзи, ты слаба, ты слаба».
«Он вышел из метро. Он на главной станции, у меня все три».
«Почти приехали». Я повернулся и пошёл против потока, обратно наверх по эскалаторам, следуя указателю на станцию Кингс-Кросс (магистральная линия). Ещё больше толкотни, ещё больше извинений.
Сюзи продолжала комментировать: «Все трое направляются со станции к главному выходу, они идут через главный выход, они всё ещё раздельны. Ты понимаешь?»
«Да, почти приехали. Извините, простите, простите». Я поднялся по последнему пролёту лестницы и вошел в огромный зал с высокой крышей. На большом цифровом табло показывалось время отправления поездов, большинство из которых задерживалось. Разозлённые пассажиры стояли вокруг, попивая горячее из бумажных стаканчиков и бормоча что-то в мобильник.
Сьюзи нигде не было видно, но я слышал в наушнике шум транспорта, а затем её голос. Мне пришлось заткнуть другое ухо пальцем, чтобы расслышать, что она говорит, потому что громкоговоритель тоже включился. Всё, что я уловил, — это что-то о главной линии.
«Что он делает на главной улице?»
«Их всех держат в центре. За пределами станции они по-прежнему разобщены и статичны. Понимаете?»
«Понял. Ты меня слышишь?»
«Да, да». Она замолчала, и в наушнике раздался звук движения. Затем: «Ждите, ждите, они движутся. Всё ещё порознь. Они на главной, всё ещё на стороне главной, направляются влево».
«Сейчас выйдет».
23
Всё это место напоминало строительную площадку: повсюду металлические заборы, техника и таблички с извинениями за любые неудобства, причинённые во время строительства высокоскоростного туннеля под Ла-Маншем, «железнодорожных ворот Великобритании в Европу». Сразу за ним находилась главная магистраль — ярко освещённое, жуткое месиво дорожных работ и пробок в обоих направлениях.
«Они пересекают первый перекресток налево, дорога идет вдоль станции».
Я пошёл туда, а Сьюзи всё ещё что-то бормотала мне на ухо: «Это Грей и Нэйви сейчас у Макдональдса, с другой стороны перекрёстка, слева... погоди, погоди... цель направляется прямо к перекрёстку, через главную дорогу, к острову. Остальные двое едут прямо, он пересекает главную дорогу».
Я не видел её, но это не имело значения: я видел цель сквозь толпу, освещённую золотыми арками. Он послушно стоял вместе с несколькими другими, ожидая зелёного человечка, а потом понял, что движение настолько забито, что он всё равно сможет перейти дорогу. Он целился в мощёную площадку перед трёхэтажным заброшенным зданием, похожим на нос корабля и разделяющим главную улицу на две отдельные.
«Ждите, ждите, он уже направляется к острову».
Я видел его, не более чем в шестидесяти метрах, и едва слышал Сьюзи сквозь шум машин. «Всё ещё держусь, всё ещё держусь. Держусь на острове. Направляюсь на вторую дорогу, всё ещё держусь».