Как вести себя в случаях, когда его спутник думает, или выясняет что-то в окружающем Мире, Ратибор знал отлично. Поэтому очень внимательно ещё раз огляделся по сторонам — ничего подозрительного! — и молча придерживал своего коня, оставаясь чуть позади напарника.
Вадак, словно очнувшись ото сна, вдруг тряхнул седой гривой. Ратибор снова отметил, что ни разу не видел, чтоб Вадак хоть что-то делал с волосами, а они оставались всё так же отлично расчёсаны и чисты… Вот бы и ему так — а то проклятые вши совсем озверели… Да и на голове не причёска, а настоящее воронье гнездо.
— Нам придётся ехать быстрее. — сообщил вдруг кудесник.
— Хорошо. — довольно равнодушно отозвался Ратибор, направив коня вслед за устремившимся по дороге ровной рысью, конём Вадака. Лишних вопросов он старался теперь не задавать. Зачем? Если что-то сможет помочь ему в борьбе с тем, что им встретится, Вадак прояснит. А нет — тоже неплохо. У него есть и свои глаза. И мозги.
— Я доволен. — буркнул Вадак примерно через полчаса мерной и быстрой езды, — Доволен, что ты больше не суетишься. Не задаёшь лишних вопросов. Неплохо для вчерашнего отрока. Однако сейчас мне придётся поставить тебя перед выбором.
Ратибор… Напрягся. Похоже, им предстоит что-то очень серьёзное. И точно!
— Дело, которым мне, — кудесник выделил последнее слово, — придётся заняться, действительно опасное. И я могу погибнуть. А ты, — он со значением поглядел прямо в глаза Ратибору, — никакого отношения к этому делу не имеешь. Оно может сильно задержать нас. Твои земляки верят, и надеются на тебя. Поэтому я предлагаю тебе отбросить… скажем так: твою привязанность, и ложное чувство долга в отношении меня — и ехать дальше одному!
Поскольку Ратибор к чему-то такому и был готов, его эмоции проявились лишь в пожатии плечами:
— Дело не только в привязанности. Рядом с тобой я куда лучше стал понимать Мир… Да и себя. И пусть я в ответе за моих людей, но… Но я уже в ответе и за тебя. И никакое это не чувство долга. Это — обычное боевое Братство. Никуда я не уеду.
— Ты не понимаешь. Это — не проверка твоего чувства товарищества. Или совести… Речь идёт о твоей жизни. Если ты погибнешь сейчас, в совершенно чужих кровавых разборках, это лишит даже того, крохотного, огонька надежды доверившихся, и надеющихся на тебя друзей!
— Я знаю, что это не проверка. — уж это-то Ратибор понял, — Но я всё равно никуда без тебя не поеду. И не потому, что боюсь не справиться, — Вадак криво усмехнулся, — А просто потому, что Росичи своих в беде и в битве не бросают. Твоя война — моя война.
— Храбро. — сердито, но в то же время, как показалось Ратибору, и удовлетворённо, проворчал кудесник, дёрнув плечом, — Глупо, но храбро. Возможно, из вашего… Хм-м… Племени… со временем выйдет толк. Стратегия биться всем до последнего иногда… Приносит свои плоды.
И, помолчав ещё с полверсты, добавил:
— Спасибо.
Ратибор только кивнул.
Всеслав перекрестился.
Хотя здесь это вряд ли могло помочь.
Сотрясающее заклятье, превратившее в груду сверкающих осколков все чёртовы зеркала, отняло почти все силы… И всё равно — действовало только там, куда достигал его голос.
Правда, похоже, этого хватило. Впереди не было видно ни одного целого зеркала.
Зато было видно нечто другое. И оно отнюдь не способствовало успокоению духа.
Да, всё верно. Дойдя до края обрыва, Всеслав убедился, что двадцатисаженный ров тянется поперёк всего доступного взору пространства, и на дне его бушует дьявольский — словно действительно, из Преисподней! — огонь!
Ну, с этим-то он знает, как справиться. Вроде. Главное — верить в себя!
А уж веры-то в себя у него вполне… Особенно после того, как он опробовал на быке злобного соседа, а затем и на самом соседе, свои новые знания и способности.
Ведь всё это — он уверен! — только иллюзия. Мираж, созданный и питаемый его учителем исключительно для него! А чтобы экзамен не казался мёдом, его могут даже и по-настоящему сжечь, или растерзать на кусочки, или… У проклятого бородавчатого магрибца тысячи способов не дать ему заскучать или расслабиться!
Воздев руки, с посохом в правой, он нарочито спокойным тоном чётко выговорил заклинание. Он не сомневался теперь, что маг нагло подглядывал за тем, как он, вначале — по наивности, надеясь, а затем — и просто нагло, уже не сомневаясь, что колдун не спит, штудировал его Большую Книгу.
Но — раз не возражал, значит — одобрял. А вот теперь — проверял, как Всеслав усвоил!
А усвоил, вроде, неплохо… Хрустальный мост, призрачно дрожа, и переливаясь гранёнными плоскостями, вначале расплывчатым маревом, а затем — и монументальной аркой, возник над пропастью. Всеслав оборвал себя — рано радоваться! Нужно поддерживать свою иллюзию, пока он не перейдёт на ту сторону!