– Хромаем быстрее? – предложил я.
До улицы мы добрались живыми только потому, что блеммии двигались очень медленно. Думаю, и я был бы медлительным, если бы мне приходилось удерживать фальшивую металлическую голову у себя… э-э… на голове. Хотя даже без маскировки проворность блеммий явно уступала их силе. У них были большие проблемы с восприятием глубины, так что передвигались они с чрезмерной осторожностью, будто под ногами у них была не земля, а многослойная голограмма. Если бы нам только удалось обхромать их!..
– Доброе утро! – Нас догнал полицейский с пистолетом в руках. – Стойте, или я буду стрелять! Спасибо!
Лео, достав из своего пояса закупоренную стеклянную бутылку, бросил ее под ноги полицейскому, и вокруг того тут же взметнулись языки зеленого пламени. Полицейский выронил пистолет и начал срывать с себя горящую форму, под которой оказалось лицо с лохматыми бровями на груди и брюшной бородкой, которую уже пора было побрить.
– Уф! – выдохнул Лео. – Слава богам, это все-таки блеммия! У меня была только одна бутылка с греческим огнем, ребята. А если я буду и дальше кидаться огненными шарами, то скоро отключусь, так что…
– …нужно найти укрытие, – закончила Калипсо.
Разумный совет, но, похоже, с укрытиями в Индиане было туго. Улицы – широкие и прямые, ландшафт плоский, пешеходов мало, а обзор великолепный.
Мы свернули на Саут-Кэпитол-авеню. Я оглянулся и увидел, что нас нагоняет целая толпа улыбающихся местных с фальшивыми головами. Один из них, строитель, остановился, оторвал бампер пикапа «Форд» и, закинув новую хромированную дубинку на плечо, вернулся в строй.
Тем временем обычные смертные – по крайней мере те, кто вроде бы не стремился убить нас, – шли мимо по своим делам, звонили по телефону, стояли на светофорах, попивали кофе в кафе и совершенно нас не замечали. На углу закутанный в толстое покрывало нищий, сидя на ящике из-под молока, попросил у меня мелочи со сдачи. Я едва сдержался, чтобы не ответить, что сдачи ему скоро дадут наши вооруженные преследователи.
Сердце у меня колотилось. Коленки дрожали. Смертное тело – это ужасно. Мне приходилось терпеть столько неудобств: страх, холод, тошнота, желание заскулить «Не убивайте меня, пожалуйста!». Если бы не лодыжка Калипсо, мы бежали бы быстрее, но просто взять и бросить волшебницу было нельзя. Не то чтобы я испытывал особенную симпатию к Калипсо, не подумайте, но я уже заставил Лео бросить дракона и больше искушать судьбу не хотел.
– Туда! – воскликнула волшебница и указала подбородком на переулок за отелем, напоминающий служебный проезд.
Я вздрогнул, вспомнив первый день в Нью-Йорке, который я провел в облике Лестера Пападопулоса.
– А вдруг там тупик? В последний раз, когда я был в тупике, ничего хорошего не произошло.
– Нужно попробовать, – сказал Лео. – Может, нам удастся спрятаться там или… не знаю.
«Или… не знаю» – так себе запасной план, но ничего лучшего я предложить не мог.
Хорошая новость: это был не тупик. Я ясно видел выход в конце квартала. Плохая новость: двери к погрузочным площадкам отеля были закрыты, так что нырнуть туда мы не могли – вдоль противоположной стены проезда стояли мусорные баки. Ох эти мусорные баки! Ненавижу!
Лео вздохнул:
– Что ж, можем запрыгнуть в…
– Нет! – рявкнул я. – Ни за что!
Мы продвигались по проезду так быстро, как только могли. Я старался успокоить нервы, сочиняя про себя сонет о разных способах, которыми разгневанный бог мог уничтожить мусорные баки. Увлеченный этим занятием, я ничего не видел перед собой, пока не услышал вскрик Калипсо.
Лео остановился.
– Что за… Hijo![1]
От призрака исходило оранжевое сияние. Он был одет в классический хитон, сандалии, я заметил меч в ножнах – ни дать ни взять греческий воин в расцвете лет… только без головы. Правда, в отличие от блеммий, он явно был когда-то человеком. Кровь из раны у него на шее капала на светящееся оранжевое одеяние.
– Сырный призрак! – выпалил Лео.
Дух поднял руку, призывая нас идти вперед.
Будучи бессмертным, я не особенно боялся мертвецов. Если видел одну измученную душу – считай, видел их все. Но что-то в этом призраке меня насторожило. Он всколыхнул какое-то далекое воспоминание, чувство вины за нечто, случившееся тысячи лет назад…
Голоса блеммий позади нас стали громче. Я слышал, как они кричат прохожим: «Доброе утро!», «Извините!», «Какой чудесный день!»
– Что будем делать? – спросила Калипсо.
– Пойдем за призраком, – ответил я.
1
Hijo