За тем, чтобы тайна оставалась тайной, пристально следила Служба утилизации, обитатели Тайного Города, не желающие выставлять на всеобщее обозрение свою истинную суть, строго придерживались правил режима секретности, однако некоторые из них не отказывали себе в удовольствии внести в серьёзное дело нотку абсурда, и тогда на свет появлялись несуществующие организации, вроде «Межотраслевой генно-седативной лаборатории корпускулярных технологий ФПП».
Именно так значилось на табличке, привинченной справа от входной двери в небольшой, но очень уютный особнячок, спрятавшийся среди арбатских переулков. Старый, но крепкий, не блещущий глянцем реконструкции, но аккуратный, ухоженный, видно, что обжитой. Странная вывеска появилась на нём давно, но как расшифровывалось «ФПП», похоже, не догадывались даже сами владельцы, точнее – владелец, поскольку особняк принадлежал известнейшему в городе артефактору Лёне Клопицкому по прозвищу Тыжеумер. Домик свой он любил и отдавать не собирался, хотя желающие отжать симпатичную недвижимость в самом центре столицы появлялись с завидной регулярностью. Лёня получал как лестные коммерческие предложения, так и грубые криминальные и вежливо отказывал всем. Некоторые отказ принимали и уходили. А те, кто продолжал настаивать, – тоже уходили, но несколько иначе, и в их отношении уместно использовать определение «исчезали». Поскольку отыскать их впоследствии не мог никто, включая опытных в таких делах магов. Постепенно даже самые глупые и наглые любители лакомой московской недвижимости сообразили, что симпатичным особнячком лучше не интересоваться, решили, что за странной вывеской прячется либо что-то военное, либо принадлежащее госбезопасности, и тревожить Клопицкого стали совсем редко.
Что же касается жителей Тайного Города, они были прекрасно осведомлены о владельце особняка, знали его причуды и уважали. Нет, не за причуды, конечно, а за необычайное мастерство. Однако посетители у Лёни бывали нечасто. Во-первых, мастерство стоит дорого, поэтому услуги Тыжеумера были по карману далеко не всем. Во-вторых, о происходящем в старом особняке ходили такие слухи, что многие потенциальные клиенты предпочитали договариваться о встрече на нейтральной территории, в хороших ресторанах, до которых Лёня был весьма охоч. Однако Лисс легенды и слухи не смущали, скорее, вызывали интерес, и говорить о своей деликатной просьбе ей было проще в доме, где их точно никто не подслушает. При этом звонить непредсказуемому артефактору девушка не стала, чтобы не объяснять суть вопроса и не получить отказ, – просто явилась на Малый Власьевский и постучала в дверь.
Послушала тишину. Припомнила гуляющие об обители Клопицкого легенды, постучала вновь, поняла, что бесполезно, и осторожно потянула на себя дверь. Которая, несмотря на внешнюю массивность, подалась необычайно легко, радушно приглашая гостью – или жертву – войти.
– Клопицкий! – позвала девушка, не переступая через порог. – Лёня!
Тишина.
Изнутри не доносилось ни звука, а дверь, словно опомнившись, принялась закрываться. Мягко, без рывков, но ощутимо намекая, что ей не нравится долго пребывать в открытом состоянии. Лиссет поняла, что сама по себе дверь больше не откроется, только по приказу хозяина, а пустит ли её непредсказуемый Тыжеумер – вопрос… Но и заходить в загадочный особняк без разрешения ей не хотелось.
– Клопицкий! – Давление усилилось – пока стоящей на пороге Лисс удавалось сопротивляться, но дверь прибавляла, и скоро придётся делать выбор: в дом или на улицу. Или её просто-напросто сплющит. – Клопицкий!
Бесполезно.
– Вот гад! – с чувством выругалась девушка и шагнула в холл.
Дверь за её спиной мягко закрылась, едва слышно щёлкнув замком.
– Клопицкий!
Хозяин по-прежнему игнорировал гостью.
– Леонид, я знаю, что пришла без предупреждения, но прошу принять меня. Это очень важно.
Висящий на стене меч открыл глаза и с интересом посмотрел на посетительницу. Девушка замерла. Она знала, что Тыжеумер славился умением создавать необычные артефакты, но не думала, что он умеет смешивать бездушные устройства с големами.