– Насколько перспективную?
– Учитывая наши нынешние сложности, тот, кто поддержит Альянс, получит и деньги, и блестящие карьерные перспективы. Тем более когда мы говорим о вас – весьма грамотном юристе, имеющем большие связи в человском обществе.
Эти слова Фахир оспаривать не собирался, поскольку умом и талантом заработал себе блестящую профессиональную репутацию. Его интересовало другое:
– А каковы перспективы самого Альянса?
– Вы в них не верите?
– Мы не знаем, во что верить, – улыбнулся Кумар. – Великие Дома казались незыблемыми.
– Но ведь когда-то и они переживали период становления, – напомнил Машар. – Всё на свете имеет начало, уважаемый Фахир, всё было хрупким, прежде чем стать незыблемым. Подумайте над моим предложением.
– Обязательно.
– Уверен, вы примете правильное решение.
– Я постараюсь не ошибиться.
– Искренне на это рассчитываю. – Дориан помолчал. – Если не ошибаюсь, в отличие от вас ваша дочь обладает способностями к магии?
И вновь – неожиданная смена темы. Фахир сбился, Лиссет нахмурилась, и первой ответила побледневшая Мара:
– У нашей дочери есть магические способности, но не такие сильные, как нам всем хотелось… Когда-то.
– Когда-то? – поднял брови Машар.
– Лиссет далека от боевой магии, – вставил своё слово глава семейства.
– Да, я читал досье. – Центур пошевелил пальцами и вдруг посмотрел на девушку: – Ничего не изменилось?
Лисс очень хотелось сказать, что изменилось, что теперь она сожалеет о том, что боевая магия далека от неё так же, как Альфа Центавра, но промолчала. Хотела улыбнуться, но не получилось. Кивнула:
– Не изменилось, – и отвернулась.
– Вы закончили? – холодно спросил Кумар. Ему не понравилось, что Внутренняя Агема проявила интерес к его дочери, а самое печальное, он понимал, откуда интерес взялся: Альянс действительно испытывал кадровый голод и старался привлечь на свою сторону любых магов, даже молодых и неопытных. Даже слабых.
– Ещё пара вопросов, если вы не против.
– А если против? – дерзко спросила девушка.
– Значит, просто – пара вопросов.
Дориан чуть улыбнулся.
И Фахиру неожиданно показалось, что центур улыбнулся его дочери не высокомерно, как, наверное, должен был, демонстрируя отношение к юношеской горячности, а с большой симпатией. Как мужчина улыбается понравившейся женщине. Это было настолько неожиданное ощущение, что Кумар вздрогнул, нахмурился, вперившись в центура взглядом, несколько мгновений пристально рассматривал лицо Машара, но, поскольку центур сохранил абсолютное спокойствие, решил, что ошибся.
Впрочем, даже прояви Машар симпатию, никто бы не удивился – Лисс была хорошенькой. Не записной красавицей, но весьма привлекательной девушкой, обещающей превратиться – без всякой магии – в восхитительную женщину.
Невысокая, худенькая, обладающая совсем не женственной, мальчишеской фигурой, она могла показаться незаметной мышкой, остаться невидимкой в любой компании, но не казалась и не оказывалась – для этого у неё был слишком живой характер и весёлый нрав. Пылающий внутри Лисс огонёк притягивал окружающих, но не сжигал, а грел, одаривал дружеским теплом. Прямые чёрные волосы, чёрные глаза, узкое лицо – внешне Лисс удалась в маму, чему никогда не считавшийся красавцем папа был безмерно рад.
Лисс не могла не нравиться, однако Дориан смотрел на неё абсолютно равнодушно.
– Уважаемый Фахир, в том, что ваша дочь несколько более агрессивна ко мне, чем вы, нет ничего неожиданного. Молодость радикальна, склонна к импульсивным поступкам, вызванным желанием изменить всё и сразу.
– Меня вполне устраивало то, что было раньше! До Альянса.
– Лиссет!
– Как раньше не будет, – обронил центур.
Кумар судорожно вздохнул, ожидая, что дочь поддастся на провокацию, но девушка сумела остановиться. Пожала плечами, показав, что не уверена в словах сотрудника Внутренней Агемы, но промолчала.
Дориан подождал, вновь улыбнулся и продолжил:
– Признаться, я нахожу некоторую странность в том, что молодёжь не принимает новшества.
– Мы принимаем! Только не надо нам их навязывать!
– Лиссет! – теперь не выдержала Мара.
– Не забывай, с кем говоришь, – буркнул отец.
– Новшества широко открывают двери, о которых раньше нельзя было мечтать, – дружески произнёс Дориан. – Молодым это должно быть особенно интересно.
Девушка посмотрела на родителей, вздохнула, показав, что успокоилась, и тихо ответила: