Игорь склонился над бедолагой. Проверил пульс. Живой!
- Рота подъем! – заорал он на него. Брызнул в лицо коньяком, бутылка до сих пор была в руках. Приподнялся, глянув над палатками в сторону тропы. В любой миг он ждал оттуда белые пальцы тумана, возвещающие о приближении обитателя Сейдозера.
Парень дернулся, вяло повернул голову. Он осоловело приоткрыл веки, пытаясь понять, что происходит. Взгляд плавал, как у пациента после общего наркоза.
- Давай! Вспышка справа! Вспышка слева! – орал на него Игорь. – Лодка? Лодка есть?!
Парень вяло взмахнул рукой, опираясь на траву. Присел, оглядываясь.
- Что… - еле слышно выдохнул он. – Что…
- Очнись, дорогой! У нас тут большие неприятности. Лодка у вас была? Ну? Вы ж сюда таким лагерем пришли, ну неужели без лодки?
Вариант идти на Сейдозеро за своей и тащить ее сюда, по тропе, Игорь не рассматривал. Возвращаться туда он не собирался ни за какие коврижки.
- Я не успел? – с обидой спросил парень. – Я упал и не успел?
У него в глазах появились слезы.
- Что успел?! Парень! Там какая-то нездоровая дура ходит по лесу и делает очень нехорошие вещи. Я пожил, но еще хочу. Отсюда надо удирать, понимаешь?
Он не понимал.
- Лодка, еж твою медь! Нам нужна лодка!
- В мешке… Там… - парня покачивало даже в сидячем положении. – Там…
Игорь проследил за жестом. О! Удача!
Дохромал до мешка в траве, срезал узел горловины и вытряхнул резиновую лодку наружу. Так, насос. Насос. О! Ножной, это прекрасно!
Он потащил ее к озеру, бросил на растоптанную грязь у воды. Вкрутил в клапан шланг насоса и стал лихорадочно накачивать лодку, поглядывая в сторону тропы.
Парень выбрался к нему, когда бока резинового спасителя уже приняли очертания. Хоть и рыхлые.
- Они все убежали, - сказал он. Встал рядом с Игорем, пошатываясь. – Все убежали. Они успели? А то я опоздал… Я споткнулся.
- Поверь, паренек, ты не пожалеешь, что опоздал. Это то самое место, куда опоздать – святое дело.
Потерянный турист обнял себя за голые плечи. Худосочный, замерзший:
- А где ребята? – хныкнул он.
- Ты давай, соберись! – одернул его Игорь. – Я надуваю лодку, и мы отсюда уходим. Документы свои возьми.
- Документы? – не понял тот.
Со стороны Сейдозера что-то лязгнуло. Такой не слишком громкий звук, легкий. Приблизительно так должна звучать тележка из супермаркета, которую толкают по лесной тропинке.
Игорь качал лодку так быстро, как мог. Насос хлопал, заглатывая ничтожные порции воздуха из-за скорости.
- Что это? – испуганно спросил паренек. Обернулся на звук.
- Забудь про документы, - буркнул Игорь Витальевич.
- Ребята туда ушли, да? – с идиотской надеждой спросил турист.
По тропе тек белый туман. Он напрочь скрывал землю. Молочные струи извивались в траве, бурлили, выкатываясь в лагерь.
- Парень! Приди в себя!
Дергать его или же как-то иначе приводить в чувство - Игорь не собирался. Времени нет. Он хлопнул по лодке ладонью - так, первый баллон выдержит. Торопливо перекинул шланг в соседний клапан. Вновь затопал ногой по насосу. Суставы перестали скрипеть, теперь там внутри словно водяная мозоль лопнула и каждое движение вызывало жуткую боль.
- Ну еж твою…
- Что это? – парень стоял столбом, глядя на наступающее из леса белое марево. Вновь лязгнула тележка. Игорь увидел силуэт на тропе.
- Что это?! – дал петуха турист.
Игорь сменил ногу, вбивая насос в жидкую грязь. Брызги летели во все стороны.
Туман выкатился в лагерь, будто разлитое из гигантского кувшина молоко. Затопил палаточный городок, сожрав пенки, вещи, хворост. Вместе с белой дрянью пришел и запах.
- Малой! Помоги! – крикнул Игорь. – Нога болит.
Паренек не отреагировал, онемев и остолбенев от ужаса.
Тварь выбралась из леса. И почему-то Игорь смотрел только на тележку. Ржавую, заваленную внутренностями, вонючую тележку из «Пятерочки». Сейчас она была забита с верхом.
То, что толкало ее перед собой маленькими скрюченными ручками, Игорь заметил только после того, как оторвал взгляд от корзины.
Огромное вздувшееся нарывами-головами бледное тело несло с собой туман. Создание Сейдозера ростом было метра четыре. Вязкое, бултыхающееся жиром чудище. Сквозь тоненькую кожу по всему склизкому телу десятками проступали человеческие лица. Женские, мужские, детские – они кривились, скалились, высовывали языки. Бородатый Николай пучил глаза на бедре озерного голема, и крутил ими, разевая и закрывая рот, как рыба на солнце.
Жирная туша медленно втягивала их в себя. Переваривала. Из ноздрей мертвецов истекал белый туман и тонкими пальцами шарил по траве.