Выходило, они все знали?
— Дом художника на Кленовой 13 вам принадлежит? — спросила Ева, на миг потерявшая стеснительность.
Родион Петрович сел обратно на свой стул.
— Точнее, моему внуку.
Девушка поспешила извиниться.
— Не стоит, милая. Ведь я и тот самый художник, и сын Петр Родионович, и внук Родион Петрович…
Ева нахмурила лоб, пытаясь понять его слова, а Николай Николаевич начал смеяться.
— Но я очень рад покинуть этот мир в роли своего внука.
— Детка, — перехватил инициативу глава семьи, — так витиевато Родион Петрович пытается рассказать, что он рано прославился в своем первом образе. А прожил наш друг, между прочим, длинную жизнь. Слишком длинную для человека. Чтобы дальше выпускать его в свет, я осовременивал тело и представлял как потомка некогда популярного художника. Впрочем, пришлось быстро избавиться от наследия. И вскоре люди о нем позабыли.
— Все равно я что-то не могу…
Глава сложил руки на столе и придвинулся ближе.
— Родион Петрович — мой подопечный. Он справился с трудным испытанием, получил Искупление и мирно доживает дни в нашей семье. Правда, иногда Марк дергает его по своим темным делишкам. А, Марк? И не стыдно издеваться над стариком?
Николай Николаевич опять рассмеялся, а его младший сын сильнее раздразнился.
— Ну, а что мне оставалось делать?! Я же пока с этими демонами возился, просто потерял ее из вида! И телефон забыли в…
Ева раскрыла глаза. Она только осознала, что ее телефон остался с другими вещами в машине Ирин.
— Я тебя не ругаю. Ты все правильно сделал. Так было нужно.
— Только непонятно для кого, — огрызнулся Марк.
— Лучше возвращайтесь к завтраку. Скоро гости приедут, — напомнила Лиза и вдруг расплылась в игривой улыбке. — А тот парнишка тоже будет?
— Моя львица, тебе как будто меня одного мало? — тут же откликнулся Николай Николаевич.
— Да, Мирон с ним прилетел, — без энтузиазма ответил Марк.
Ева взяла вилку. Но получилось так, что она больше слушала и наблюдала, чем ела.
— Виктор везде его таскает с собой. Они случайно не…
— Мама! — вскричал Марк.
Остальные мужчины издали ехидные смешки.
— Как ты можешь допускать такую мысль?!
— Тебя-то мы с девушками видели, а его нет.
— Он живет в Москве, может и встречается с кем-нибудь.
— Ага, с кем-нибудь, — гоготнул Родион Петрович.
— Добро пожаловать в мою семейку, — произнес Марк, адресуя фразу Еве.
Она улыбнулась. Обстановка позабавила ее.
Их веселое общение прервал звонок в дверь. Лиза всплеснула руками.
— Это они! — вздохнула женщина и сорвалась с места.
Мужчины неспешно встали. Родион Петрович отодвинул стул и помог Еве встать.
— Она у нас очень эмоциональная дама, — как будто бы извиняясь, произнес он.
Николай Николаевич с Родионом Петровичем вышли из столовой. Марк, пока их никто не видел, заключил Еву в объятия и поцеловал.
— Я вчера был сильно испуган. Сам тебя загнал в ловушку к свихнувшемуся демону. Если бы что-нибудь случилось…
— Но не случилось, — поспешила она его успокоить.
— Ну, как сказать… Сейчас мне здорово влетит. И за тебя тоже. Ведь Виктор не знает…
— Марк! Где вы?! — позвала Лиза и за ее криком послышался взрыв голосов.
Он подал ей руку и вместе они присоединились к домочадцам, которые вовсю обнимали вошедших гостей. Лиза тискала невысокого паренька со светлыми волосами и кристально-голубыми глазами, пытаясь ущипнуть его за впалые щеки. Тот покраснел, слабо отбиваясь от женщины. Большая грудь так и прыгала перед ним, хоть он пытался смотреть Лизе в глаза.
— Вы как всегда умопомрачительно выглядите, — выдавил он из себя, оказавшись в крепких женских объятиях.
— О, Мирончик, твои прикосновения подобны солнечному теплу! Так бы и купалась в тебе!
— Боюсь, Николай Николаевич не одобрит.
Другие столпились вокруг второго гостя. Родион Петрович сердечно пожал ему руку, а глава семейства сначала что-то говорил, а потом, притянув к себе, похлопал по плечу.
Ева увидела его лицо и отчего-то вздрогнула. В спрятанных чужих воспоминаниях промелькнул другой образ — подростка с глубокими зелеными глазами. Хотя от прежних мальчишеских черт почти ничего не осталось, его внешность приобрела мужественность и еще больше притягивала. В нем скопилась энергия, которая рвалась из него. Все окружающие чувствовали его ауру и наслаждались ее теплым излучением.