Виктор ничего не ответил. Только взглянул на Еву и подмигнул.
— Идемте. Чувствую, Мирону недолго осталось.
Вновь раздался гром. Небо раскинуло стрелы молний. Ева почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Ее раньше не тянуло в эту церковь, а теперь она вовсе казалась склепом.
Виктор двинулся первым. Ступая твердым шагом, он внушал собой уверенность и непоколебимость, которые должны были передаться и Еве, но она тонула в собственном страхе. Ей не хотелось заходить внутрь и видеть третью жертву экзорциста.
— Поэтому я не хотел брать тебя с собой, — произнес Марк, подойдя к девушке. — Чтобы оградить от ужасов нашего темного мира. Но, похоже, сама Инокиня тебя толкает.
Ева кивнула. Старушка не просто так перенесла ее к нефилимам.
Марк протянул руку и девушка взяла ее.
— Сегодня наше задание будет закончено.
— А что дальше?
Они пошли за Виктором спешным шагом, чтобы догнать его.
— Спокойная жизнь. Как раньше.
— Как раньше? Предлагаешь, забрать Олега и вернуться с ним на съемную квартиру?
Марк натянуло улыбнулся.
— Нет, с Олегом точно не надо. Встретишь нормального парня. Без закидонов и сверхспособностей.
— А Виктор даст мне съехать?
— Скорее всего, нет, но я что-нибудь придумаю.
Виктор нетерпеливо ждал их у дверей. Дождь сильно намочил его волосы и они свисали черными сосульками. Неопрятнее он выглядеть не стал. Наоборот, что-то роковое появилось в его внешности. Он пришел к церковникам, чтобы поставить точкув возникшем споре.
— Готовы? — спросил Виктор, не показывая никаких эмоций. Словно, забыл как это делалось. — Они знают, что мы пришли по их души.
— Я Мирона чувствую, — прошептал Марк.
— А как кровью пахнет тоже чувствуешь?
— Да.
— Это было последнее их убийство. Идем.
Виктор растворил двери и вошел в темную залу. Марк с Евой поторопились за ним. С каждым их следующим шагом включались лампы и вспыхивали свечи. Вдалеке тихо играла органная музыка, котораястановилась громче при приближении к алтарю. Когда они оказались перед деревянными вратами, под потолком зажглась люстра, освещая собой все пространство. У Евы заболели глаза и, быстро протерев, она заметила движение в малой комнатке. Церковники прятались там и, казалось, не спешили выходить.
— Я знаю, что ты сделала с Родионом, Катрина. Тебе придется объяснится, — тут Виктор сжал зубы и процедил: — прежде, чем я вас всех покараю.
— О, с удовольствием все расскажу! Тем более что я давно пыталась привлечь твое внимание, а ты все игнорировал меня! — послышался женский голос из алтаря.
Музыка резко прервалась и наступила тишина. На Еву накатила сильная тревога.
— И зачем тебе нужно мое внимание?
Щелкнула металлическая задвижка и церковники начали открывать врата. Первое, что увидела Ева — это было пригвожденное тело Родиона к мраморному столу. Руки и ноги оказались вытянуты. Из груди торчал серебряный кол. С окрашенной в багровый цвет поверхности стола падали тяжелые капли.
Ева подняла взгляд и заметила Олега. Он выглядел так же, как на вечеру у Буера — испуганный и взъерошенный. Исхудавший, побледневший и с темными кругами под глазами парень напоминал собой узника, чью волю подавили. Тревожный его взгляд бегал по фигурам церковником, но когда он заприметил Еву, вдруг изменился. Что-то опасное загорелось в Олеге. Он выступил вперед, держа молот экзорциста в руках.
Наконец-то ворота полностью были убраны и все церковники во главе с Катриной предстали перед Виктором. В этот раз она была одета как подобает церковнице. Мирон стоял на коленях. Его за волосы удерживал Рафаэль.
— Чтобы избавить наш светлый мир от таких падших душ как ты, — самодовольно ответила Катрина. Она махнула рукой, указывая на обескровленную жертву. — Неужели это имеет право жить и быть ребенком Инокини? Это демон! Его место в аду!
— Его душа исправилась! Пойми ты это!
— Это ты никак не можешь понять! Это порождение Дьявола, сын Черного бога! Сколько веков он соблазнял грехами людские души? Но стоило ему порисовать картинки одну человеческую жизнь, как твой недопапаша даровал ему Спасение! Не я, а вы себя вообразили судьями. Я собираюсь исправить эту несправедливость.
Вруке Катрины возник сияющий меч.
— Убив меня, ты ничего не изменишь. Я вернусь в этот мир в новом теле.
— Как любая другая грешная душа? Значит, вы оба больше демоны, чем Хранители.
— Только в этой жизни мы дети Хранителя. В Матаре все одинаковы — сверхдуши, ищущие Искупления.