Спустя три дня доктор наконец решил, что я достаточно окрепла после того, как мое тело очистили после отравления каким-то неизвестным, но очень опасным газом. И вечером того же дня за мной приехала карета, которая повезла меня к родовому поместью. Именно там я, вероятно, теперь и буду жить вместе с дядей Клаусом — у самого дядюшки была лишь относительно небольшая квартира, что было довольно скромным жильем по меркам его положения. Но насколько знала Этель, дела у младшего сына рода Мизери шли так себе. Наследником основного состояния был старший из братьев, Этгар. Клаусу так же полагался солидный куш после смерти их отца, но увы, почти все свое состояние он умудрился спустить в карты. Благо сумел вовремя остановиться и не остался совсем уж ни с чем, так что все еще мог позволить себе квартиру, минимальную прислугу, соответствующий его статусу гардероб (пусть и не особо большой) и все такое прочее.
Тем не менее, его небольшая квартира была не лучшим местом для того, чтобы разместить там юную племянницу. Вдобавок благодаря тому, что контракт на опеку был составлен отцом Этель, он мог частично распоряжаться моим наследством. В том числе жить вместе со мной в фамильном поместье. Так что вероятно именно это дядюшка и планировал.
Когда карета остановилась, слуги провели меня в мою комнату, помогли принять ванну и переодеться, принесли чай с печеньем, чтобы я немного перекусила в ожидании семейного ужина. Вот только этот самый ужин затягивался и затягивался. Когда часы пробили начало десятого, я уже начала было беспокоиться, как вдруг дверь комнаты открылась и вошел он: все еще молодой и свежий мужчина с красиво стрижеными вишневого цвета волосами — фамильная изюминка рода Мизери. Одетый в старый, но хорошо скроенный костюм… и с дрожащими руками. А еще с каплями пота, блестевшими на висках.
— Дядя Клаус, что-нибудь случилось? — тут же спросила я, поднявшись с кресла.
— Этель, родная, — запинаясь, пробормотал мужчина, делая в мою сторону несколько несмелых шагов… как вдруг словно сорвавшись с цепи подбежал ко мне, упал на колени и, схватив мои руки в ладони, принялся отчаянно сжимать их, прижимаясь к ним губами. — Прости, дорогая, умоляю, прости. Я… я не хотел…
— Дядюшка, в чем дело? — всерьез забеспокоилась я.
— Мне правда очень жаль, милая моя. Очень-очень жаль. Я ведь… я думал, что отыграюсь. Правда думал, что отыграюсь. Иначе никогда бы не…
— О чем вы? — выдохнула я, ощущая дрожь в коленках.
— Контракт на твою опеку… Я вот даже подумать никогда бы не смог, что проиграю. Уверен был, что выиграю, и ничего плохого не случиться. Ведь не могло же такого произойти, чтоб боги были так жестоки ко мне…
— То есть?..
— Я сожалею, всем сердцем сожалею, Этель. Поверь мне. Я не виноват. Знал же, что не стоит играть, пусть бы трусом называли, но не стоило садиться играть с ним… Прости, родная, молю, прости!
— Простить за что? — не сдерживая страха, вскрикнула я.
— Я проиграл его, — горько разрыдался мужчина, до боли сжимая мои хрупкие руки. — Контракт на твою опеку. Поставил его в карты и проиграл!
— Как проиграл? Кому? — шокировано выдохнула я, обессиленно рухнув обратно в кресло. Голова шла кругом, осознать сказанные дядюшкой слова не получалось.
— Лорду Седрику Фарлеру. Тому самому, который первый придворный темный маг…
То, что бормотал мужчина после этих слов, я уже просто не воспринимала, пораженная его словами, словно молнией.
В королевстве Брчесар балом правили азартные игры. И даже для королевских кровей не было ничего священнее игрового долга. Но что самое страшное, ставить можно было что угодно, чем ты владел — даже человеческие судьбы, в том числе и судьбы первых особ государства. Имея достаточно удачи и равноценную ставку, даже обычный провинциальный лордишка имел шанс сделать свою дочь невестой короля или принца. Слишком азартные дворяне могли за одну ночь выиграть роскошнейшее поместье в столице со штатом прислуги и земли, приносившие невиданные доходы… и до рассвета того же дня проиграть все до последнего, вплоть до собственной жизни, став чьим-то высокородным слугой, фактически рабом до конца своих дней. Если, конечно, не найдет, что поставить, и не сумеет бросить своему хозяину вызов, а потом отыграться.