— Оценил, — Макс сдержанно согласился, глядя перед собой. — Очень качественная работа. Ты сказала, что вы не виделись.
— МРС.
— Что?
— Многопользовательские Ручные Синтетики, — губы Рен растянула кривая улыбка. — Оказывается, их не так сложно взломать… По крайней мере, по его словам. А выброшенных на свалку моделей или тех, что уже давно сняты с обслуживания и как следствие с учёта пруд пруди. Всегда приходят разные.
— Многопользовательские? — снова переспросил Макс, вскинув брови.
— Ну да, — Рен кивнула.
— Это те, что-о-о…
— Да-да, — девушка снова заулыбалась, на этот раз таинственно. — С улицы «Красных фонарей».
— Жесть какая… Побрезговал бы лезть им в голову.
Рен только пожала плечами.
— В Очубе? — продолжил свой допрос Макс.
— Да, — девушка взяла свой бокал, сделала пару глотков синтезированного виски с колой. Вкус был, как и всегда, странным, но приемлемым. — Хотя не уверена, что он сам находится там же. По крайней мере, физически.
— Думаешь, он одна из запрещённых версий ИксИнов?
— Не уверена, но многое на это указывает, — Рен вернула бокал обратно на низкий круглый стол, вокруг которого изгибался мягкий кожаный диван с высокой спинкой и без подлокотников для более удобного перемещения вдоль него, откинулась назад и вновь принялась рассматривать друга из-под чуть опущенных ресниц. Она уже чувствовала, как в голове начинает приятно гудеть лёгкое опьянение.
— И либо он действительно является одной из тех запрещённых программ со слетевшей опцией самоидентификации, что до сих пор гуляют в сети, либо хочет, чтобы все, кто с ним работает, так думали.
— «Он». Ты не называешь его по имени.
— Потому что не знаю его. С каждым новым ручным синтетиком меняется и имя.
— Криповато, тебе не кажется?
Рен улыбнулась.
— Есть немного, но мне плевать, ты же знаешь.
— Знаю, — задумчиво кивнул Макс и тоже улыбнулся девушке. — Что с лицом?
— Похоже нейрохимический ожог.
— Гаро?
— Гаро, — она кивнула. — Проломил бы череп… если бы попал.
— Что сказал Док?
— Нужно время и ещё один сеанс. Ничего смертельного.
— Ага… — Макс криво усмехнулся. — Ты всегда так говоришь, а потом несколько дней плаваешь в регенерационке с переломанными костями.
Вместо ответа Рен оскалилась.
— Смейся-смейся… — Макс покачал головой, вздохнул. — Ты то ли мазохистка, то ли маньячка, то ли и то и друге сразу. Никак не пойму…
Когда с душным морализаторством было покончено Рен, как и просила Синтия, «брякнула» ей на комм. Троица, наконец, приступила к веселью, которого так ждала Тия.
В VIP-комнате негромко играла ритмичная музыка, царил полумрак, а свет ярко-голубых, розовых и зелёных неоновых ламп подсвечивал плавно гуляющие по комнате клубы кальянного дыма, пылинки и маленькие частички пепла, время от времени пробиравшиеся внутрь помещений из-за плохой вентиляции. Стол почётных гостей самого популярного заведения Силентиума, что называется, ломился от алкоголя и разного рода еды и закусок.
Тем временем снаружи VIP-зоны «Апатия» бурлила предсказуемой ночной жизнью, однако именно сегодня к этому «предсказуемому» добавилось кое-что необычное: внушительная группа личных вышибал Френка Бедлама – на центральном входе, входе в основной зал, в VIP-зону и, разумеется, под дверью персональной комнаты, где отдыхала звезда Чемпионата «Смертников». Людей внутри и снаружи было до неприличия много, чему владелец «Апатии» – Шино Рё – был несказанно рад. Все хотели увидеть Ловкачку Рен или Рен Коэн – имя, под которым долгие годы её знали Макс и Синтия. Однако ни поздно вечером, ни в полночь, ни даже глубокой ночью Рен Коэн не удостоила своим вниманием новоиспечённых и относительно старых фанатов, папарацци и злопыхателей, коих ещё со времён самой первой битвы на арене было тоже немало.
Рен, Макс и Синтия веселились. Веселились так, как умели только они: как близкие старинные друзья, как товарищи и партнёры по совместной компании, как оторванные от реальности люди, которым уже давным-давно было нечего терять, кроме друг друга.