– Куда это ты собралась? – попыталась я придать голосу строгость.
– Пойдём, там маги приехали!
– И что, фокусы показывают?
– Нет, бабушка, они сказали, что… – Анни наморщила лоб и повторила с важностью: – «Будут вершить правосудие».
Я хмыкнула, вытерла руки и повесила фартук на спинку стула. Ну, если очередным заезжим актёрам хочется так зазывать на своё представление, пусть стараются, а мы поглядим.
На лугу, что напротив церкви Великой Матери, собралось всё население деревни. Даже старая мистрис Финнеган пришла, а она уже лет пять отказывалась выходить из дому, жалуясь на больную спину. Я увидела в сторонке, вдали от всех, Уинифред Филман, и в сердце вонзилась маленькая такая иголочка тревоги. Моя тётушка… Боги, да какая тётушка, она выглядит вдвое моложе меня! Так вот, Уинифред спокойно глядела на троих мужчин, стоящих в центре луга, как раз на том месте, где неделю назад было майское дерево. Один из них, самый высокий, поднял руку и сказал как-то так, что слышно его было каждому из собравшихся:
– Мы – офицеры Службы магбезопасности Зелёного Эрина, наши документы были предъявлены вашему мэру, – все повернулись к Бартлею Дуэйну, тот важно кивнул, и гость продолжил. – Моё имя – капитан Мэрфи. Нами было обнаружено серьёзное преступление, совершённое жителем вашей деревни, и мы здесь, чтобы произвести арест.
– А что за преступление? – выкрикнул из толпы пронзительный женский голос.
Дора Маллиган. Ясное дело, кому ж ещё не терпится…
– Мы не вправе раскрывать детали, – покачал головой мужчина и повернулся к своим спутникам. – Сержант О’Мэлли, сержант Галлахер…
И снова я удивилась: те двое не пробирались через толпу, а как-то сразу оказались рядом с Уинифред Филман, один справа, другой слева. По толпе пробежал шумок, и вдруг воцарилось абсолютное молчание, слышно стало, как шелестят листья на старом вязе.
– Мистрис Филман, нами установлено, что на протяжении многих лет вы нанимали в горничные молодых женщин и, пользуясь особым амулетом, отбирали у них жизненные силы. Список жертв насчитывает восемьдесят два пункта.
– Неужели? – усмехнулась Уинифред. – Я думала, больше…
И снова шепоток пролетел по собравшимся.
– Ну что же, в таком случае, вы арестованы. Хотите что-нибудь сказать в своё оправдание?
– Это вряд ли имеет смысл. Но вот в тюрьму я не пойду!
Тут она внезапно сняла шляпку – ту самую, соломенную, с красной лентой, маками, фиалками и остальным. Я только успела удивиться, что прошло восемь десятков лет, а шляпка всё как новая, когда Уинифред одним движением разорвала ленту, цветы рассыпались по земле, и её шёлковая туфелька наступила на веточку дрока. Тут лицо мистрис Филман дрогнуло, исказилось и…
В толпе вскрикнула девочка, молоденькая мистрис Дойл спрятала лицо на плече мужа. А то, что только что было моей тётушкой Уинифред, превратилось в старуху, дряхлую, как сама старость, потом в скелет, а потом рассыпалось прахом.
Над тем местом, где только что стояла молодая женщина, повисло прозрачное облачко.
– Ну, нет! – воскликнул один из сержантов, быстро проговорил фразу на незнакомом мне языке и сделал такой жест, будто набрасывает на это облачко петлю.
Оно сгустилось, и стало понятно, что это призрак – призрак с лицом Уинифред Филман.
– Мы нашли восемьдесят две жертвы, – тихо сказал капитан Мэрфи. – Я не могу допустить, чтобы столь серьёзное преступление осталось безнаказанным, поэтому данными мне его величеством Дигланом властью и правом я приговариваю вас, Уинифред Филман, к существованию в виде призрака в течение восьмидесяти двух лет. В течение года вы будете привязаны к могильному камню очередной женщины, погибшей от ваших действий, и каждый раз один из офицеров Службы будет переводить вас на новое место.
– Второго мая, – сказал неожиданно почтмейстер мистер Маллиган.
– Почему?
– Потому что каждый год второго мая в Коттедже с Вязами появлялась новая горничная.
– Мы знаем, мы записывали, – закивала его жена.
Капитан Мэрфи помолчал, потом кивнул:
– Хорошо. Пусть будет так.
И тут внезапно заговорил призрак:
– Бесплотное существование? Хм, а это неплохо! По крайней мере, я точно не состарюсь.