Больше года напряженного, кропотливого и одержимого труда ушло у фашистов на планирование «Барбароссы». В соответствии с расчетами вся европейская часть СССР должна была стать немецкой за полтора-два месяца.
Наша святая ненависть к фашистам не дает нам права не видеть сильных сторон врага — организованности, дисциплинированности, боевой выучки его армии, опытности его генералов и адмиралов. Врага надо ненавидеть, но относиться к нему свысока нельзя: это грозит неудачами в борьбе с ним.
Великие полководцы Александр Васильевич Суворов и Георгий Константинович Жуков, которые были к врагу беспощадны, оставили нам завет: «Не относитесь к неприятелю с пренебрежением». Суворов так и говорил: «Никогда не пренебрегайте вашим противником, но изучайте его войска, его способы действия, изучайте его сильные и слабые стороны». «Я противник того, — говорил Жуков, — чтобы отзываться о враге, унижая его. Это не презрение к врагу, это недооценка его. А в итоге не только недооценка врага, но и недооценка самих себя».
Ничто так не требует объективности, неприкрашенного отношения к фактам, как война. Необозримые жертвы принесла она, было бы святотатством, надругательством над могилами павших умалить силу врага, умолчать о наших неудачах, помня лишь победы. Эти слова, мой друг читатель, я пишу для себя, чтобы мне в рассказе о Великой Отечественной войне избежать одной тенденции. О ней Маршал Советского Союза Жуков в беседе с писателем Константином Симоновым говорил так:
«…У нас есть неверная тенденция. Читал я тут недавно один роман. Гитлер изображен там в начале войны таким, каким он стал в конце. Как известно, в конце войны, когда все стало расползаться по швам, он действительно стал совсем другим, действительно выглядел ничтожеством. Но это был враг коварный, хитрый, сильный… И если говорить о немцах, то, конечно же, они к нему не всегда одинаково и не всегда отрицательно относились. Наоборот. На первых порах восхищались им. Успех следовал за успехом. Авторитет у него был большой, и отношение к нему внутри Германии, в частности со стороны германского военного командования, было разное на разных этапах. А когда мы его изображаем с самого начала чуть ли не идиотиком — это уменьшает наши собственные заслуги. Дескать, кого разбили? Такого дурака! А между тем нам пришлось иметь дело с тяжелым, опасным, страшным врагом. Так это и надо изображать».
Вернемся снова к Гитлеру, пока еще уверенному в себе, опьяненному победами фюреру, вождю орды, которая двинулась по земле в танках, бронетранспортерах, безукоризненно строгими шеренгами, со знаменами, перечеркнутыми свастикой.
Гитлер сначала намеревался назвать план войны против СССР не «Барбароссой», а «Фридом». Имелся в виду еще один германский завоеватель, Фридрих II. Этот король, получивший к имени добавление «Великий», на самом деле провел несколько крупных победных сражений с армиями европейских соседей. Но Гитлер, отыскивая для себя опоры в истории, конечно же, читал письмо «Великого Фрица», посланное двору в последние часы битвы при Кунерсдорфе: «Я несчастлив, что еще жив. Из армии в 48 тысяч человек у меня не остается и 3 тысяч. Когда я говорю это, все бегут и у меня уже больше нет власти над этими людьми… У меня больше нет никаких средств, и, сказать по правде, я считаю все потерянным». Поскольку армию Фридриха II Великого обратили в паническое бегство русские пушкари, стрелявшие из единорогов, и пехота, ударившая в штыки, Гитлер не решился дать операции название «Фрид». В трудные моменты борьбы оно навело бы немецких солдат на мысль о грустном итоге затеянного похода.
Но ведь и Барбаросса был с подмоченной репутацией — даже в буквальном смысле. Он потерпел сокрушительное поражение в битве с ополченцами итальянских городов и едва спасся от плена. Тогда же ему пришлось, чтобы наладить отношения с папой римским, стоять перед ним на коленях и целовать ему ноги — занятие по понятиям всех времен в высшей степени унизительное. Кончина Барбароссы тоже не есть предмет доблести: во время крестового похода при переправе он утонул то ли в Черном море, то ли в речке, впадающей в море. Однако лучшего выбора у фашистов не оказалось, план получил название «Барбаросса».
Название, выбранное для плана, определяло характер войны как жестокой, разрушительной, истребительной. Она так и задумывалась на самом деле. Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер во время войны вел дневник, скрупулезно записывал каждодневные события — и большие и маленькие. На странице «30 марта 1941 г. (воскресенье)» записано: «11.00. Большое совещание у фюрера». И дальше генерал конспективно излагает, что говорил Гитлер своим военачальникам: