— О владычица моя, эта старуха по слана на нашем пути Аллахом в том жалком состоянии, в котором ты видишь ее, и нам следует оказать ей помощь и поддержку. И я поручаю ее твоему состраданию и прошу тебя позаботиться о ней во всем, что покажется тебе необходимым.
И царевна-джинния приказала своим женщинам принять старуху из рук всадников, отвести ее в запасную комнату и там оказать ей тот же почет и внимание, которые они обязаны были оказывать ей самой. И когда женщины удалились вместе со старухой, прекрасная джинния сказала своему супругу, понижая голос:
— Аллах да вознаградит тебя за твое милосердие, о признак благородного сердца! Но ты не можешь быть совершенно спокоен относительно этой старухи, потому что она не более больна, чем глаз мой, и я знаю причину, которая привела ее сюда, и тех людей, которые побудили ее к этому, и цель, которой она добивалась, став на твоем пути. Но ничего не бойся и будь уверен, что я огражу тебя от всех замыслов, направленных против тебя с целью убить тебя или причинить тебе какое-нибудь зло, и все козни против тебя будут тщетны. — И, обнимая его, она сказала: — Отправляйся же под покровительством Аллаха!
И царевич Хоссейн, уже привыкший не требовать от своей супруги-джиннии никаких объяснений, простился с нею и направил путь свой к столице отца своего и вскоре прибыл туда со своими спутниками. И султан принял его, как обыкновенно, и не выказал ни перед ним, ни перед своими советниками тех мыслей, которые так волновали его.
Что же касается старой колдуньи, то две прислужницы прекрасной джиннии проводили ее в великолепную запасную комнату и помогли ей лечь на ложе, тюфяки которого были покрыты вышитым атласом и простыни которого были из тонкого шелка, а одеяло — из золотистого сукна. И одна из них подала ей чашку, наполненную водой из Львиного фонтана, и сказала ей:
— Вот чашка воды из Львиного фонтана, которая излечивает самые тяжелые болезни и возвращает здоровье умирающим.
И старуха выпила воду из чашки и через несколько мгновений воскликнула:
— О дивная влага! Вот я уже здорова, точно кто-то клещами извлек из меня болезнь мою! Пожалуйста, проводите меня поскорее, чтобы я могла поблагодарить вашу госпожу за ее доброту и выразить ей мою признательность!
И она поднялась, прикидываясь, что оправилась от болезни, которой она никогда не страдала. И две прислужницы провели ее через несколько комнат, одна великолепнее другой, в залу, где находилась их госпожа.
А прекрасная джинния сидела на троне из массивного золота, богато украшенном камнями, и была окружена множеством женщин ее свиты, которые все до одной были прекрасны; и на них были такие же дивные наряды, как и на их госпоже. И старая колдунья, ослепленная всем, что видела, распростерлась у подножия трона, бормоча свои благодарности.
И джинния сказала ей:
— Мне очень приятно, о добрая женщина, что ты поправилась. И ты теперь свободно можешь оставаться в моем дворце столько времени, сколько пожелаешь. И мои женщины к твоим услугам, чтобы показать тебе дворец.
И старуха, поцеловав во второй раз землю, поднялась и последовала за двумя молодыми женщинами, которые провели ее по всему дворцу и показали ей его во всех дивных подробностях. И когда они закончили эту прогулку, она сказала себе, что теперь ей лучше всего было бы уйти, после того как она увидела все, что она хотела увидеть.
А прекрасная джинния сидела на троне из массивного золота, богато украшенном камнями, и была окружена множеством женщин ее свиты.
И она выразила свое желание двум молодым женщинам, поблагодарив их сначала за их любезность. И они проводили ее до каменной двери и пожелали ей счастливого пути. И после того как она вышла из скалы, она повернулась, чтобы хорошенько заметить место двери, но так как дверь была невидима для женщин ее рода, то она напрасно искала, и, повернувшись, она была крайне поражена тем, что не успела рассмотреть дороги.
И, представ перед султаном, она отдала ему отчет во всем, что сделала, и во всем, что видела, и сообщила также ему о том, что оказалось невозможным вновь найти вход в этот дворец. И султан, вполне удовлетворенный в своих розысках, созвал своих визирей и своих фаворитов и разъяснил им положение дел и спросил их мнения. И одни из них советовали предать царевича Хоссейна смерти, представляя ему, что сын злоумышляет против его трона; другие полагали, что достаточно было бы схватить его и заключить на всю жизнь в тюрьму.