С воплем ужаса Арон отшатнулся, окончательно промокнув, но он не обратил на это внимания. Вся мрачная картинка: бледное, почти белое тело брата, будто подсвеченное на дьявольском алтаре - резко померкла, стоило парню вспомнить о пронзающей боли, которую он испытывал, когда в нём сидел демон.
Он медленно поднялся и заплетающимися шагами, громко шлёпая по воде и скользящими по илистому каменному полу, попятился назад. Он всё сделал правильно.
***
Странно, и Арон не мог найти этому объяснение, но он очень быстро забыл свою первую жертву, но зато количество убитых помнил так, будто числа выжигались на его расплавленном мозге тонким, раскалённым добела гвоздём.
Демон быстро забирал принесённые ему жертвы, так что Арон перестал заботиться о том, насколько большой промежуток он делает между убийствами.
Эта девчонка пришла к нему в дом почти в три часа ночи, и он удивился, увидев её на пороге своего дома, к которому никто не приближался. Перспектива отлично провести эту ночь, принеся демону сто двадцать четвёртую жертву, показалась ему настолько заманчивой, что он напугал заблудившуюся туристку своей радушностью.
— Как вас зовут, мэм? — поинтересовался он, любезно предложив ей хлопья с молоком и отменно сваренный кофе.
Она назвала какое-то имя, которое он тут же забыл, засмотревшись на себя в зеркало за её спиной. Он поднял руку и провёл по своим волосам. Мило улыбнулся, показав ямочку на подбородке. И столкнулся со своим взглядом, который он видел в зеркалах с детства.
Он всё делает правильно.
— Сейчас я принесу вам телефон со второго этажа, и вы сможете позвонить, не волнуйтесь.
Арон не торопясь зашёл за спину девушки, насвистывая что-то лёгкое, что обычно играло по радио в машине его отца, и наклонился, поднимая с пола топорик. Нежданная гостья наклонилась к столу, отставляя пустую миску из-под хлопьев, когда он замахнулся и с омерзительным звуком треснувшей кости вонзил острое лезвие прямо в её извилистый розоватый мозг, обтянутый небольшой плёнкой и кровеносными сосудами. Зияющая рана, открывшаяся после того, как он вытащил топор, походила на открытый в немом вопле ужаса рот. Кровь обильно полилась девушке за шиворот, и тело, покачнувшись, упало вперёд, ткнувшись безвольной головой в лакированную столешницу.
Арон подошёл к раковине и неторопливо помыл лезвие с деревянной рукояткой под прохладной водой, добавил немного соды, оттирая пятна и продолжая насвистывать засевшую в голове песенку.
С незнакомкой он не церемонился. Её светлые волосы вполне заменили верёвку достаточной длины, и широкий кровавый след вновь протянулся в подвал. Лампочки в сыром коридоре померкли ещё сильнее, и железная дверь впереди была скрыта в непонятной дымке.
Алтарь был пуст, лишь руны стали более заметны: в них отпечатывалась засохшая кровь.
Арон легко закинул девушку на камень и в последний раз посмотрел на жуткую рану у неё на затылке. Рука непроизвольно потянулась туда и окунулась в вязкую горячую кровь, так контрастирующую с холодной, текучей, не плотной водой внизу.
Парень поднял пальцы на уровне своих глаз, наблюдая, как капельки чужой крови стекают по ним, очерчивая их силуэты, щекочут между пальцами, скапливаются там, а, переполнившись, быстро текут к запястью тонкой струйкой.
Арон прикрыл глаза и провёл самым кончиком языка по ладони, почти чувствуя свою линию жизни, имевшую теперь вкус ржавого солёного железа. Опустившись на колени, парень облизал сначала указательный палец, почти захватывая его в кольцо языка, потом средний, безымянный, мизинец и особенно тщательно вылизал большой, захватывая его и губами, посасывая и почти мыча от удовольствия. Он впился зубами и тут же упёрся в свою кость, обтянутую тонким слоем кожи. Только почувствовав реальную боль от своего укуса, Арон резко остановился, поднял глаза на тело девушки.
Он всё делает правильно.
***
Арон смотрел из окна своей спальни на третью полную Луну, считая от сделки с демоном. Сегодня ночью она была на редкость большая и нависала будто прямо над его домой, рискуя упасть на него с звёздного неба и самой стать четырёхсотой жертвой.
Вся комната Арона была обставлена зеркалами различных форм и размеров. Он отвернулся от чёрной занавески и встретился с сотнями своих отражений, повторяющих каждое его движение, копировавшись каждую его морщинку, передающих каждый его взгляд. Парень поднял левую руку, и все его копии из зазеркалья тоже. Он опустил, и они повторили за ним. Ему нравилась эта игра, этот акт своеобразного доминирования над своим телом и телами всех этих отражений.