Арон сделал шаг вниз, погрузившись в воду до середины бёдер, и окуная труп. Сразу сверху расплылось красное мутное пятно.
Алтарь терялся в неизвестно откуда взявшемся тумане, и парню пришлось идти наугад вперёд, полагаясь лишь на привычку.
Затаскивать мужчину на мокрый камень показалось Арону почти непосильной задачей. Несколько раз он поскользнулся на иле и чуть не упал, рискуя размозжить себе голову. И всё же, с четвёртой попытки тяжелое тело легло, как надо, и парень с облегчением посмотрел на его лицо.
За место вытекшего глаза теперь бы чёрный кровоточащий проём с остатками белой студенистой жидкости. Не выдержав, Арон прильнул к нему губами, жадно выпил эту смесь крови и глаза, а следом, оперевшись на алтарь обеими руками, внезапно вцепился зубами в разодранную щёку, схватил ошмёток кожи и резко дёрнул головой, как делают дикие животные, потрошащие свою добычу.
Он чавкал, упиваясь кровью, давясь сырым мясом. Его желудок просто выворачивало от этой смеси с металлическим, солёно-горьким привкусом и самой отвратительной консистенцией из всех, какие можно себе представить.
Его зубы иногда проскальзывали по гладкой человеческой кожи, и Арон несколько раз прикусил себе язык, смешав свою кровь и кровью последней жертвы. Он все ел и ел, не в силах остановиться, чувствуя прилив жизни и бодрости с каждым новым куском плоти.
Лишь когда половина лица была съедена до основания, Арон медленно открыл глаза, выпрямился, и вытер рот не менее окровавленной рукой. Он смотрел на алтарь, дожидаясь, когда он очиститься, когда демон заберёт последнюю жертву и уйдёт навсегда, выполнив свою часть сделки.
Голова пульсировала, и острая боль отдавала в виски, а бешено колотящееся сердце всё никак не могло успокоиться и норовило пробиться сквозь рёбра.
Желая успокоиться, Арон сделал пару глубоких вдохов, и положил два пальца левой руки на правое запястье, щупая себе пульс и пытаясь его сосчитать от нечего делать.
Сзади него раздался громкий всплеск, и парень вздрогнул, но не обернулся даже тогда, когда дверь подвала со скрипом захлопнулась, и он отчётливо услышал звук закрывающейся с внешней стороны щеколды.
Он смотрел прямо перед собой до тех пор, пока в его спину со страшной силой не влетела чья-то острая чёрная рука и не выбила вперёд его сердце.
Арон моргнул, разглядывая сокращающиеся мышцы и, слабо побрызгивающие в разные стороны кровью, сосуды, которые сжимали до боли знакомые чёрные когти. Они разжались, и сердце упало поверх трупа на алтаре.
— Тысяча и одна, Ар-рон, — прошипели над ухом. — Ты забыл посчитать себя.
Конец