На протяжении всего дня, что я провел, врачуя раны капитана, он не терял сознания и продолжал отдавать приказы, наставлять Уольфа, принимать отчеты по происшествию, готовить вопросы для допроса Дюбрана и сохранять присутствие духа, несмотря на страшную боль от свежих ожогов.
Иногда болезнь брала свое, и капитан заходился в бреду, бормоча: «Нет, никоим образом невозможно, я капитан Оттомар фон Валенвилл, номенклатурный номер один точка семь, точка двенадцать, точка три, сгинь, грязная порча, сгинь именем Бога-Машины и уставным указанием параграф два пункт восемь. Сгинь, я не поддамся!»
К вечеру наступило облегчение, жар усилился, проявилась лихорадка, но – о чудо! – всякие признаки хаотического поражения прошли. Убедившись, что пациент находится вне опасности, я позволил себе покинуть его и направиться в лабораторию. Уходя, я решил, что мне допустимо небольшое поощрение за тяжелый труд – из каюты больного был позаимствован ленивый и малоподвижный обычно капитанский кот. Довольно крупное создание производило, под стать хозяину, весьма солидное впечатление – представитель какой-то совершенно дикой дворово-лесной смеси, он имел ярко выраженный тигриный оттенок шкуры из сочетания оранжевой шерсти и черных полосок, обгрызенное ухо, длиннющие усы, исполинские размеры и когти чуть ли не в четыре дюйма на мягких лапах.
Кот потребовался мне для проверки одной гипотезы, которую предварительно необходимо было обкатать на крысах. В свое оправдание могу сказать, что создание получило солидный кус парной козлятины (одну из коз пришлось забить, ее клетка располагалась слишком близко к месту взрыва) и не слишком протестовало по поводу вежливого, по мере сил, перемещения.
В лаборатории меня ждал сюрприз, сложно сказать – приятный ли, но несомненно большой. Элеонора, в прорезиненных перчатках и переднике, как раз заканчивала убираться у крыс контрольной группы.
– Доброго вечера, доктор, – как ни в чем не бывало девушка поднялась на звук шагов и улыбнулась.
– Доброго, – пробормотал я, несколько смущенный.
– Как там капитан? – она пыталась сохранять непринужденность, но выходило натянуто.
– Лучше, э-э-э, благодарю вас за уборку, мисс Канниг, а вы? – вполне понятно, какой вопрос меня мучал.
– У остальных я тоже убралась, - кивнула интерн. – И покормила. Вас сегодня не было весь день, а они все живые существа.
На этой реплике мой желудок оказался где-то в паховой области, фигурально выражаясь, но воспринималось будто буквально.
– И, и как они? Как вам?
– Не слишком приятное зрелище, я бы рекомендовала заменить ширму на что-то более надежное. Вдруг заглянет матрос-стюарт или кто-то другой… посторонний.
– Так вы?..
Она посмотрела на меня очень внимательно, поправила очки, которые, как мне показалось, блеснули в свете керосинки довольно зловеще.
- Я верю вам, доктор, и не сомневаюсь, что все, что вы делаете, идет на пользу науке и Экспедишн.
- Хорошо, благодарю, сейчас я бы хотел остаться один. Ну, - посмотрел я в сторону беззвучного новиата, - Более один.
Не говоря ни слова, лаборант сняла передник и перчатки, прополоскала их в очистителе, повесила на гвоздь и вышла. Во всех ее движениях чувствовалась скованность, страх или осуждение, я не мог понять.
Потратив около пятнадцати минут на то, чтобы нормализовать сердцебиение и выдохнуть, я пересадил кота, которого все это время держал на руках и машинально гладил под довольное мурчание, в клетку номер шесть, ранее не имевшую контакта с пораженным материалом, я приступил к работе.
Необходимо было продолжить основные эксперименты и сделать пару новых наблюдений. Одну из крыс контрольной группы я пересадил в клетку группы номер один, где еще наблюдалось подобие порядка, в свою очередь одну из наименее измененных особей оттуда я посадил к контрольным образцам. Изменения, в первую очередь социального характера, происходившие во второй и третьей группах внушали мне существенные опасения – у номеров два продолжались динамические изменения, в том числе после воздействия агрессивных факторов, они становились все более отстраненными и агрессивными. Крысы третьей группы, похоже, окончательно утратили индивидуальность – они сбились в плотную стаю, постоянно прижимаясь друг к другу и даже есть ходили только вместе, шаг в шаг, укус в укус, у некоторых кораллы и полипы-новообразования начали срастаться, они будто тянулись друг к другу в поисках поддержки и общности.