По мере сил приняв участие в подготовке торжества, вечером накануне праздника я спустился в лабораторию. Тут меня ждал триумф и ужас.
Изменения, которые проходили мои подопечные зверьки, похоже, достигли какого-то поворотного момента.
В клетке номер один крысы существенно увеличились в размерах, обзавелись достаточно прочной шкурой, чем-то отдаленно напоминающей покровы морских созданий, вырастили по паре дополнительных глаз чуть выше места расположения обычных, также они получили ядовитые иглы на концах хвостов. У каждой особи набор изменений несколько различался, но в целом соответствовал вышеозначенному.
В один из моментов вечера искаженные создания первой группы, не сговариваясь, набросились на собрата из контрольной группы, все еще не демонстрирующего изменений. Они терзали его зубами, кололи хвостами и рвали мощными когтями, погиб крысюк много раньше завершения кровавой бани. Наконец, крысы-братоубийцы остановились и начали удивленно обнюхивать тело сородича своими позеленевшими носами, выглядело, будто они чего-то ждали. Не дождались, быстро утратили интерес и возвратились к своим обыденным занятиям. После убийства пара крыс начала бороться друг с другом, тут я заметил, что полученные обоими оппонентами в схватке раны достаточно быстро зарастают, возможно, звери ожидали подобной реакции и от поверженного.
Во второй клетке тем временем творилось нечто, что можно обозвать хаосом в наиболее широком употреблении этого слова. Твари неимоверно мутировали, обзавелись дополнительными конечностями, щупальцами, ядовитыми иглами как у морских ежей, несимметричными наборами дополнительных глаз, ушей, ртов и зевов с мелкими зубами как у пиявок. Они полностью утратили поведенческие императивы и пали в объятья первобытного безумия, сражались друг с другом, спаривались, пытались пробить стену, пожирали собственные наросты, бились в припадках с выделением обильной фиолетовой пены изо рта. В конце концов, крысы второй группы устроили побоище, из которого вышел победителем самый крупный и наиболее удачно мутировавший образец, последнего своего противника он повалил и начал с оным совокупляться, издавая протяжный писк и не обращая внимания на сопротивление. Параллельно он пожирал свою жертву и процесс спаривания и питания продолжал еще длительное время после того, как оппонент умер. Выживший образец пришлось усыпить, гуманно этого сделать не вышло, несколько кубиков воздуха, введенных через шприц в артерию эффекта не возымели, так что я использовал молоток и скальпель, а потом долго отмывал перчатки.
Создания в третьей клетке срослись в какую-то отвратительную абоминацию из голов, хвостов, лап, щупалец, колоний ракушек и вездесущих полипов, даже относительного общего объема крыс это нечестивое чудовище втрое увеличилось в размерах и теперь пыталось пробить клетку, на счастье, весьма прочную.
Взятый для экспериментов кот демонстрировал небольшой объем физических изменений – на плечах и у задних ног, под шерстью он обзавелся перламутровым покровом на манер чешуи или панциря, во рту развил вторую пару выдвижных ядовитых игловидных зубов, немного подрос и стал на порядок громче мурчать. Изменений в поведении при этом не наблюдалось. Последнее я принял за положительный знак.
Настоящей находкой стала крыса, помещенная к контрольной группе. Видимо воздействие укрепляющего заговора, изменение среды на более здоровую и качественное питание способствовали положительному регрессу изменений.
Препарируя извлеченное из клетки животное, я не удержался от возгласа «Эврика», подобно древнему Герою Героики Архилосу, в момент открытия гидростатического закона. Моя находка, возможно, была не менее важной – в теле препарированной крысы из первой группы не было заметно признаков развития хаотического поражения. Все еще сохранялась измененная структура мускулатуры, несколько увеличенные когти лап, конструкция зубов и повышенная прочность шкуры, но под микроскопом было видно, что хаотическое деление и образование никак не согласованных между собой клеток прекратилось.