Первые тезисы научного подхода по исцелению искажения медицинскими средствами уже были готовы родиться, когда за спиной я услышал слабый, но мужественный голос:
– Что здесь происходит?
Вопрос был адресован мне, а исходил от изможденного, не побежденного болезнью послушника Грюмбольдта.
– А, мистер Грюмбольдт, рад видеть, что вам стало лучше! – выдержать восторженные интонации было не сложно, но относились они совершенно к другому вопросу, а потому звучали несколько натянуто.
– Лучше, да, мне стало лучше, – произнес новиат, поднимаясь и все еще буравя меня взглядом. – Но почему я ощущаю в этом месте столь отвратительное зловоние, доктор?
Мне доводилась слышать о том, что некоторые священники способны ощущать присутствие хаоса, но обычно речь шла о хорошо подготовленных инквизиторах или клириках большой духовной силы, чего никак нельзя было ожидать от служителя начального ранга, да еще с такого простого торгового корабля, как «Экспедишн». Я решил продолжить играть в недопонимание, пока не получится придумать что-то еще.
– Как вы себя чувствуете? Часто пациенты после пробуждения от длительной болезни довольно резко реагируют на раздражители. Не волнуйтесь, тут ничем особенно не пахнет, у вас это пройдет.
– Я не об этом.
Юноша направился к столу, желая посмотреть, что я там делаю с крысой. В этот момент кусок ширмы, за которой скрывались экспериментальные клетки, будто испарился, и в помещении появилась многолапая, многоголовая и крайне агрессивная искаженная крыса размером с доброго питбуля, роняющая на настил пузырящиеся капли кислоты из пасти.
Грюмбольдт среагировал молниеносно, надо отдать ему должное. Послушник отпрянул к противоположной переборке, шепча слова молитвы, пока тварь выбирала, на кого напасть – в числе целей были очнувшийся гость, нервно рычащий кот в клетке и ваш покорный слуга. Раньше, чем множество голов сумело принять единое решение, на абоминацию из плоти, хвостов и хитина обрушился уже знакомый луч светлой энергии, испаряя и разметывая создание «гибельной силы», как выражаются церковники.
Моя реакция не слишком уступала скорости молодого церковника, пока новиат отвлекся, я провел по набору цифр, нашитых над карманом – 1, 5 и 9, – и дополненное короткой вокальной формой заклинание парализации ввело беспокойного пациента в состояние паралича. Я не дал больному повалиться на пол, забрызганный кислотой (врач я или нет?!), подхватил его и уложил на кушетку.
Спустя два заклинания, стирающих память, солидную дозу морфия, ведро воды и пару пришедших в негодность тряпок я позвал Элеонору. На тот момент почти ничего в лаборатории не могло указать на произошедший инцидент.
– Доброго вечера, доктор, – интерн, похоже, явилась с предпраздничной примерки, в волосах у нее были вплетены черные ленты, а очки с ранговым значками были заменены на темные, с проступающими изображениями черепов. Голос звучал весело и мелодично, что говорило о хорошем настроении и ужасно раздражало.
– Доброго, мисс Канниг.
– Могу чем-то помочь?
– Да, – я сухо кивнул на койку с новиатом. – Брат Грюмбольдт чувствует себя лучше, и, как это бывает, сделался несносен, я дал ему успокоительное, но в тщательном присмотре и уединении он больше не нуждается. Будьте добры, организуйте завтра переноску в общий покой.
– Может быть, лучше сегодня? – теперь голос звучал взволнованно, что одновременно и радовало, и почему-то напрягало.
– Нет, – поспешно сказал я, пожалуй, слишком поспешно. – Сегодня мне нельзя мешать.
– Может быть, вам нужна помощь? – девушка окинула более предметным взглядом лабораторию, возможно, что-то и увидела, но сомневаюсь, сумрак и чад керосинки не способствовали. – Ну, с…
– Нет, в этом вопросе мне помощь более не потребуется, эксперимент завершен. Пока вы свободны. Лаборатория ждет вас завтра.
Она немного смутилась, потом надулась, возможно, даже рассердилась.
– Да, доктор, – и подкованные сапожки уже грохочут по трапу.
Далее я собрал все поврежденные материалы, плотно упаковал их в мешок и столкнулся с еще одной неприятностью – клетка номер один была пуста, там лишь валялись останки недавно умерщвленного контрольного грызуна. В стенках виднелось несколько аккуратных дыр, прогрызенных твердыми зубами и проеденных кислотой. Что ж, с этим нужно будет разобраться.