Под микроскопом клеточная структура образца производила впечатление не меньшее, чем его внешний вид без приближения. На одном несчастном отрезе теснились микроорганизмы со стрекательными клетками, амебы, инфузории, клетки растительного типа и частицы, характерные для высших существ, вроде клеток эпидермиса, при этом постоянно менялся окрас, структура, выделялись новые сегменты, которые пожирали предшествующие образцы, мутировали и гибли сами без всяких очевидных причин. Настоящее буйство жизни без всяких научных оснований, даже при отсутствии достаточной питательной среды.
Как-то раз, в порту, перед выходом в плавание, мне довелось беседовать с представителем старшей расы. Гартаруд-эмиссар с патрульного крейсера «Пи-3,1…» как раз закончил передавать сведения разведки в водах ближайших торговых маршрутов, передав отчет в офис адмиралтейства, он заглянул выпить мятного чая в паб «Жестяной Часовой», заведение шестого ранга в порту. Там мне довелось разговориться с мэтром Кроссельфаргом, как оказалось, еще член-корреспондентом нашей академии наук, знатоком опасной гигантской фауны морей. Вопрос был довольно схожим – большую часть познаний о медицине, включая борьбу с холерой, детской смертностью, желтой лихорадкой, тифом и прочими бедами, для устранения которых нецивилизованный мир призывает Судей Чумы, сетрафийцы получили от старших братьев. Так почему гартаруды сами так беспомощны против хаоса, что им даже приходиться принимать на борт своих непобедимых дредноутов капелланов-людей, а в городах располагать миссии Бога-Машины? Все на свете находит научное объяснение, так неужели никогда не пытались мудрые носители абсолютного математического сознания рассмотреть идею хаоса как эпидемии? И неужели не было попыток выработать вакцину или создать подходящий тип лекарства? Попытаться прививать население и навсегда забыть об ужасе открытых морей? Четырехрукий не стал отвечать на мои вопросы, помрачнел, пробормотал что-то про крематории и «%$#й Текарод», отсел за столик к военно-морским офицерам, даже не допив свой чай. В тот вечер мне пришлось выдержать три дуэли, одна из них даже увенчалась победой – кто бы мог подумать, что у лейтенанта брига-охотника на пиратов окажется всего-то десятый ранг. Считаю – не доставай ранжирный блокнот, если не уверен в победе.
К концу исследования, что затянулось за полночь, мои познания в области природы «неведомого» сильно пополнились. Начала вырисовываться закономерность. Пока велись изыскания, в мензурке прибыло с два пальца жижи из полипа, она уже начинала темнеть, меняя цвет на какой-то буро-иссиня-зеленый, очень необычный. Я перенес образец в мензурке прямо к контейнеру, переложил его, надежно запер и спрятал. Затем стекляшка, а также скальпель, щипцы и прочие примененные в исследовании инструменты были помещены в универсальный очиститель. Последний – это прибор в виде обширной чаши, где постоянно поддерживается кипение воды, циркулирующей по оплетающей его системе стеклянных трубок. Обогрев осуществляется при помощи артефактных серебряных стержней, а само устройство зачаровано и защищено силой молитвы среднего ранга. Очиститель мы используем для экстренной дезинфекции и как раз в случаях столкновения с силами искажения. Эффективно, но не очень удобно. Бросив в чашу с кипятком также перчатки, я убедился, что коматозный клирик стабилен, погасил большую лампу над столом и с фонарем двинулся, мерно покачиваясь вместе с кораблем, в сторону каюты. На подъеме случилось столкнуться с лаборанткой Элеонорой Канниг, худощавая светловолосая девушка очень удивилась, встретив начальника. В руках она несла большой, явно доставляющий неудобство сверток.