Я подключил пациента к аппарату для переливания крови, который включал каучуковые трубки с иглой на входе, стеклянную тару для сбора истекающей жидкости, а также помпу с простым датчиком давления.
Взяв от Грюмбольтда столько, сколько было возможно без причинения фатального вреда его организму, я убрал оборудование, отложил кровь на стол и вызвал стюарда. Матросу я сообщил, что послушнику внезапно стало плохо, якобы дали о себе знать недавние раны, и приказал доставить его в медицинский блок. Место укола я перед этим продезинфицировал, заклеил пластырем и прикрыл обратно сутаной.
После того, как матросы, ругаясь на узкие переходы и неудобные носилки, удалились с пациентом, я перешел к выработке нового, более совершенного варианта сыворотки. В итоге получилось достаточно для безопасной вакцинации около полутора сотен человек. Остальным придется подождать выздоровления первых зараженных или регенерации крови в организме Грюмбольдта.
Во сне я наблюдал кровавый морок, туман над водой или болотной грязью, далекие циклопические фигуры, неровный свет бледной, расколотой луны незнакомого мира. Еще там было имя или несколько имен, они повторялись на вросших в почву менгирах, что окружали меня, звучали в крике козодоя, шелестели листвой на ветру. Одно из имен я запомнил – Азарах.
С утра о прививках было объявлено с мостика и по кубрику, отдельное уведомление получил Дюбран и его солдаты. В смотровой лазарета был «накрыт» стол, и все подготовлено к приему, на вкус в воздухе витало наэлектризованное ощущение тревоги, мешаясь с моим собственным, почти праздничным настроением. Хотелось петь или, по крайней мере, рассказывать анекдоты. Наблюдая разложенные на блестящих подносах в полном порядке шприцы, спирт, вату, свежие иглы, запечатанные пробирки сыворотки, стоящий поблизости котелок на примусе, мое сетрафийское сердце билось мерно и сильно, наполняясь ощущением порядка.
Торжество, впрочем, довольно скоро сменилось тревогой, затем скукой. С момента объявления в семь утра и до полудня ни одного добровольца на инъекцию так и не нашлось. Впрочем, далее печали мои были развеяны. Первый визитер оказался совершенно ожидаемым, но при этом судьбоносным.
Постучавшись в переборку, в кабинет зашла Элеонора, ей очень шли белая наколка и привычно забрызганный кровью передник. Ничего не говоря, интерн сняла мундир и закатала рукав форменной блузы. За занавеской, отделявшей смотровую от общих помещений, слышалась возня и подобный бризу шепот, по ощущениям там собралось немало народу.
– Мисс Канниг? Вы готовы?
– Я доверяю вам, доктор, – кивнула она.
Я протер место укола и медленно, аккуратно, даже аккуратнее, чем себе, ввел сыворотку.
– Не забывайте приходить на осмотры и постарайтесь фиксировать все нестандартные ощущения в ближайшие несколько дней.
Она улыбнулась, коротко кивнула и вышла. Место мисс Канниг сразу заняла Иоланда Мирдэн, следом за которой, чуть не подравшись за очередность, последовали Ланстрок и Барри. Как оказалось – компания навигаторов успела наладить отношения после того, как капитан вернулся к своим обязанностям, отстранив Уольфа от каких-либо командных функций. Следом за офицерами пошли механики, матросы, персонал кухни и службы интенданта, позже подтянулись некоторые солдаты. Одними из последних были Дюбран и Элефас, они столкнулись в дверях, мой интерн вежливо отступил, пропуская офицера.
Капитан, ворча, уселся напротив меня.
– Ненавижу иголки, – пробормотал он.
– Не волнуйтесь, это не так больно, как удар саблей, – улыбнулся я, явно не внушая особого доверия.
Получив свою порцию жидкого хаоса, главарь конвоиров удалился, потирая руку, а я поспешно поднялся. На выходе столкнулся с интерном.
– Элефас, прошу прощения, нужно срочно отлучиться, сделаю вам прививку чуть позднее.
– Как пожелаете, доктор, – довольно облегченно сказал лаборант.
– Направляйтесь к себе в каюту, – продолжил я. – Нет, сначала найдите Элеонору. Затем вместе идите в каюту. Нет, лучше в лабораторию. Заприте люк и никому не открывайте, я прибуду чуть позже, постучу на манер марша бюрократов, мне отопрете. Действуйте быстро.