Сейчас я уже не могу вспомнить точно – обернулся ли, когда покидал раздавшиеся в стороны, пульсирующие за пределами всех известных оттенков символические конструкции. Или не обернулся. В первом случае я получаю основания для переживаний. Во втором – подозрения в страхах, которые преследуют физическое тело перед лицом чистого знания.
Так или иначе, мне запомнился и иной облик собеседника – выкаченные, повисшие на нервах исторгающие болотный свет глаза, плотная черная шкура, бугрящаяся невмирной жизнью, кишащей под ней трехпалые истонченные лапы с когтями и присосками на концах, крылья ската, аморфный, расплывчатый образ. И витающие вокруг комки пузырящейся деформированной материи, жадно поглощающие знания, перерабатывающие их в абсолютное ничто ради подпитки своего вечно находящегося в шаге от безинформационной предсмертной агонии хозяина.
14 фиратонакреша
Пробуждение нельзя было назвать приятным, но чувствовал подъем сил и своеобразную просветленность, которые помогали примириться с действительностью, что довольно скоро продемонстрировала свою неблаговидность.
На ступенях, ведущих к лазарету, я встретил Элеонору, растрепанная девушка сидела и молча смотрела на свою руку. Конечность представляла собой довольно изящное сочетание уплотнившейся кожи и хитина, пальца оканчивались длинными загнутыми когтями. На ладони руки, становясь то ярче, то более тусклым, плясало болотно-зеленое пламя. Я ощущал, что за сосредоточенной отстраненностью лаборантки скрывается волнение, страх и… стыд.
– Доброго утра, мисс Канниг, что-то произошло? – действительно участливо поинтересовался я.
– Матрос, – начала она без предисловий, – один из тех, что перешел к бунтарям. Я… я убила его.
– Полагаю, – несколько шокировано заявил я, – это произошло не просто так.
– Он, – она сделала глубокий вдох, очевидно, сдерживая слезы, – пытался, в общем вел себя неподобающе. В крайней степени.
В устах вечно сдержанной мисс Канниг это признание звучало более чем откровенно.
– Вы поступили по велению обстоятельств. Не скажу, что это был единственный выход. Но оправданный, несомненно.
– Дело не в этом, – почти шепотом продолжала девушка. – Совесть… я не чувствую угрызений. Все будто так, как должно быть. Это шок?
– Не думаю, моя дорогая, – я присел на ступень рядом. – Скорее, проявление болезни. Но в данном случае так даже лучше.
– Вы считаете?
– Есть некоторые вещи, – произнес я задумчиво, – которые ложатся на наши плечи грузом чрезмерным, излишним, преувеличенным, заставляя стыдиться и ненавидеть себя. Отчасти даже хорошо, что вам не пришлось столкнуться с такими последствиями сейчас, когда это будет, хм, несвоевременно.
– Не скажу, что мне стало легче, но в ваших словах есть какой-то извращенный рационализм, доктор. Но что же теперь делать с рукой? Это пройдет?
Я улыбнулся и пристально посмотрел на нее. Только сейчас заметив, как начинают меня затапливать волны эйфории, все время витавшие на грани осознанности.
– Элеонора, милая, а вы этого хотите?
Сумбур мыслей в ее голове еще не сложился в ответ, девушка не была уверена, но в глубине души ощущала, что новые силы могут оказаться только враждебными.
– Пойдемте со мной, – я поднялся и предложил ей руку, она несмело прикоснулась к моей ладони своей человеческой рукой, покачав головой и не демонстрируя страха, я взял ее за измененную конечность.
Вместе мы отправились в лабораторию, там прошло несколько последующих часов. В качестве добровольного испытуемого мисс Канниг позволила мне изучить особенности перемен, которые претерпел ее организм в последнее время. В свою же очередь, по мере своих сил и обретенных познаний, я постарался объяснить лаборантке, как сдерживать проникшую в ее тело силу, смирять, контролировать и даже направлять на пользу.
Обретенные Элеонорой способности были весьма необычными, выходящими за пределы деформаций, которые демонстрировали изученные мною ранее образцы. В первую очередь, она научилась манипулировать энергией хаоса, образовавшей сложный симбиоз с ее телом. Основное направление этих возможности заключалось в манипуляции органической материей – похоже, милосердная и всегда готовая помочь мисс Канниг теперь научилась исцелять без помощи медицинских инструментов, делая это, вероятно, лучше, чем маги жизни. Противоположной стороной ее сил была возможность легко устраивать инфаркты, инсульты, ослаблять кости и вызывать спазмы, не давая носительницу в обиду.