Остальная часть корабля постепенно скатилась в общие анархически настроения, лишенные хоть какого-то разумного руководства, матросы, солдаты, механики, канониры обоих полов предавались спариванию, пожирали друг друга, охотились за слабыми ради забавы, стремились найти новые способы получения удовольствий или впадали в уныние, не желая двигаться, даже когда другие рвали их на части заживо.
Финальную точку в истории развития событий на «Экспедишн» я ставлю с уходом мисс Канниг. Утром двадцать первого числа Элеонора поднялась на палубу.
Она была воистину прекрасна – тонкий стан, полная грудь, женственные черты, изящный хитиновый корпус, немного имитирующий одеяние из прошлой жизни, сапоги, мундир, брюки. На аккуратном носу она сохранила очки, поверх ранговых цифр которых теперь добавились изображения зеленовато сияющих спиралей. В волосах она несла ленты и водоросли насыщенных оттенков зеленого, а в когтистых руках сжимала кокон, в который был заключен бывший Элефас с отсутствующим выражением лица и пустым взглядом.
Расправив крылья – массивные, чтобы нести столь тяжелую фигуру, втрое превосходящие тело моей ученицы, красивые из-за радужных переливов на тонкой, прочной мембране, наводящей на мысли о летучих рыбах, она повернулась ко мне.
– Благодарю вас за все, – пропел мелодичный голос. – Я вижу путь теперь, доктор. Та сила, что вы мне показали. Она не есть зло, но и добром тоже не является. Этот корабль я оставляю вам, тут сложно что-то исправить. Но в мире есть множество других мест. Мест, куда можно принести милосердие и показать тем, кто заблудился и стал пленником собственного тела, как вновь вернуться на путь и узреть совершенство в капле воды.
Она ласково погладила проступающую через кокон макушку Брауна.
– А он так и не понял. Решил остаться… прежним. Я доставлю его к своим. А затем отправлюсь странствовать. Постараюсь показать всем, кому сумею, что в хаосе есть не только голод, ярость и жадность. Что есть нечто большее. Прощайте, доктор.
Она взмыла в небеса, спустилась по широкой дуге и пошла на север, низко припадая к зеркальной глади волн. Я верил, что у нее все получится.
Тем же вечером я спустился в лабораторию. Меня на корабле боялись, почти суеверно, даже Мирдэн и ее фавориты. Им стоило. Место, откуда все началось, оставалось нетронутым. Я распаковал микроскоп – примитивное, грубое оборудование, трубки из несовершенной бронзы, плохо отшлифованные линзы, мельчайший масштаб не позволяет разглядеть ничего. Но другого у меня не было.
Отслоив, не без труда – за последние дни я сильно изменился, полоску кожи с пальца, но не отделяя ее от кожи совсем, я стал вести наблюдения.
Как и ожидалось, на поверхности клетки имели достаточно сумбурный состав, немного сконцентрировавшись, я постарался заставить их принять единую структуру хитина, затем перидермы, наконец – человеческого эпидермиса. Получилось на удивление легко.
Мир вокруг тонул в цифрах и символах, геометрических фигурах и энергетических потоках. Я знал, что отчасти все это у меня в голове. А отчасти – таков он на самом деле, за пределом того, что доступно человеческому глазу.
Достав дневник, я написал заголовок.
Отчет
Хаос – это не гибельная сила, не порча и не искажение. Хаос – это непознанный и перспективный эволюционный механизм. Хаос – это эволюция в чистом виде, управляемая не набором случайных изменений, происходящих спонтанно на протяжении тысячелетий, но волей и сознанием, что колоссально ускоряет процесс.
Как и любой эволюционный механизм, хаос не несет в себе негативного или позитивного начала, он предоставляет возможности для выживания сильного с неизменным закономерным крахом слабого. Изменения, мутации, которые порождает хаос, могут направляться сконцентрированной волей, подчиняться рациональному, разумному началу. В противном случае изменения, которые оказывает хаотическая энергия, действующая на биологическом и духовном уровне, начинают зависеть от условий среды, социума, инстинктивных порывов, и, если угодно, желаний, грехов, испорченности носителя.