При воздействии пламени частицы полипа сгорели до образования неоднородного, почти отсутствующего пепла.
После кипячения большая часть элементов погибла, но некоторые клетки сумели скрыться в защитных оболочках, полностью оборвав связь с остальными частями организма. Я было решил, что эти клетки и являются частью интересующего меня возбудителя, но они принадлежали к совершенно разным категориям и не систематизировались по прочим признакам.
Перетирание до однородной массы также показало удивительную живучесть некоторых участков объекта, но не за пределами разумного.
В кислоте материал растворялся или получал ожоги, не демонстрируя далее признаки жизни.
Интересные результаты были получены при воздействии электричества – при кратковременной обработке вернулось и усилилось черно-фиолетовое сияние, но после трех минут соприкосновения с током объект изжарился.
Наиболее любопытные следствия давало соприкосновение с освященными стержнями, а также при обработке очищающим заговором пятого ранга, которым я владел. Обработанная плоть полипа шипела и истаивала на глазах, почти не сохраняя материи. На короткий момент я даже испугался, предположив, что воздействие приводит к переходу данной плоти в газообразное состояние с выделением спор, но эксперимент в закрытой среде выявил совершенно ненаучное, то есть, мистическое исчезновение материи фактически без следа.
В конечном итоге я вынужден был констатировать, что попытка выявить отдельный элемент, в котором можно определить возбудитель, успехом не увенчалась. Оставшиеся части органики я разделил на равные доли, отделив от натекшей жижицы и просушив. Полученные сегменты и выделения были помещены в различные типы питательной среды.
В стеклянные, предварительно продезинфицированные контейнеры я поместил подготовленный прогретый бульон, очищенный белок, некоторое количество коровьей крови и воды, синтетический раствор с витаминами. Суммарно получилось шесть контейнеров.
Слабощелочная среда жидкого и плотного (с добавлением желатина) раствора, в которой возможно развитие патогенных бактерий. Два крупных стеклянных сосуда.
Слабокислая среда, жидкая и полужидкая (с добавлением белка) в двух небольших стеклянных сосудах.
Плотная щелочная среда в небольшом контейнере и среда нейтральная, на основе бульона. Последняя выступала, скорее, как элемент на удачу, поскольку речь идет о кастрюле, где осталось немного бульона, который жалко было отдавать заключенным.
Говорить о чистоте эксперимента в данном случае сложно – я так и не выявил возбудителя, и, соответственно, было не совсем ясно, что может вырасти в средах и как это контролировать. Но при отсутствии иных результатов попробовать стоило. Обеспечив для каждого контейнера условия функционирования, близкие к тем, которые используются для выращивания бактерий в обычных обстоятельствах, я оставил свой урожай вызревать за ширмой, на которую повесил табличку: «Запретная зона для интернов, не заглядывать под страхом взыскания шестого ранга с занесением розгой по заднице».
Все использованные колбы, перчатки, чаши и прочие инструменты я тщательно продезинфицировал в очистителе, к этому моменту как раз прибыла Элеонора. Не могу не отметить, что девушке очень шли штатные нашивки с цифрами 12 (антисептическое заклинание) и 11 (обезболивающий символ) на рукавах, и роговые очки с крупными линзами, на которых также были выгравированы ранговые знаки.
– Доброго утра, доктор, – поздоровалась интерн, в руках у нее снова был сверток, но меньших размеров.
– Утра? – удивленно приподнял я бровь, давая возможность заработавшейся юнице поправиться.
– Да, уже шесть, рекомендую вам поспать хоть пару часов до завтрака, день обещает быть непростым. Капитан настаивает на проведении диспансеризации команды для выявления последствий шторма.
– Шесть, – задумчиво и раздраженно проговорил я. – Возмутительно, мировой механизм определенно задолжал мне пару лишних часов. А что у вас в свертке?
– Колдовской опреснитель. Из тюремного блока. Заключенные жалуются на странный привкус воды, – в ее голосе прозвучало неуместное по отношению к отбросам человечества сочувствие.
– Ясно, хорошо, – кивнул я. – Прополощите. Затем слейте и замените воду. Доброй ночи… утра.
Получив согласный кивок, я направился в сторону своей каюты, от навалившейся усталости у меня чуть не случилась галлюцинация – показалось, что мисс Канниг вопреки запрету заглянула за ширму, а затем вместо выполнения предписанных обязанностей подсела к постели все еще не приходящего в себя послушника.