– Я приду, – мягко пообещал Рин.
Они над чем-то хором рассмеялись, снова раздался плеск воды, вопли, визг.
Рин попытался что-то сказать в свою защиту, какую-то фразу метко обронил Оромэ, и отвечающий ему звонкий голосок Миримэ утонул в благословенной песне благословенного моря. Сиэс поймал вдруг себя на том, что улыбается – не им, но самому себе. Может быть, даже тому себе, который когда-то до утра с лету выдумывал тост за тостом, хохотал до слез и вместе с самыми близкими существами на всем Архипелаге горланил непристойные частушки, которые все еще знал лучше любых молитв. И был безумно, бесконечно счастлив.
Что-то коснулось его обнаженной груди, кольнуло кожу легким ощущением появившейся из воздуха магии. Он привстал, опершись на локти, и, на мгновение ослепленный отблесками золота на воде, на ощупь нашарил записку, спланировавшую ему точно на солнечное сплетение. Развернул, сложил ладонь на манер козырька, закрывая глаза от солнца.
Знакомый почерк с ленивыми завитушками уведомлял Сиэса, что его ждут в библиотеке сегодня с наступлением темноты. Строчки не разъезжались в разные стороны и не слипались вместе, будто их написали с помощью магии.
“Плата за вход – бутылка твоего лучшего вина, я устала ходить за выпивкой в погреб. И потрудись сам передать приглашение своему дракону, который носится по замку так, что до него не успеваешь достучаться. Сулой с меня, сыр с вас”, – гласила записка. Подписи не было, как всегда.
Сиэс глупо ухмыльнулся и упал обратно спиной на плащ, волосами случайно пройдясь по песку. Ему только что невероятно повезло, вдруг везения хватит и на всю ночь? В конце концов, этот замок станет его, так не может же будущий лорд оставить своего библиотекаря без гостей и сыра!
ххх
Рука Фаэлитин замерла над пергаментом. Он могла бы отправить просто магическое уведомление, если бы вспомнила, как (все же ее специальность не предполагала углубленных курсов по магии этикета), но ей почему-то нравилось касаться писем – настоящих, пусть и отправленных колдовством.
А вот писать Сулой ей не нравилось, особенно после такого перерыва.
Фаэлитин, обладая врожденной магической силой и старательно развитым талантом именно к боевой магии, должна была пойти в императорскую гвардию – место работы это почетное, высокооплачиваемое и практически символизирующую мечту. Она сделала все, чтобы попасть туда: разослала десятки писем в поисках рекомендаций и все-таки добилась нужной, закончила Академию с отличием, попутно снискав славу лучшей чародейки с боевого направления за десять лет, даже явилась на отбор во дворец…
К тому моменту ее уже энтузиазм давно иссяк, и Фаэлитин Аэн-Найло, заприметив в ложе знакомые золотые волосы, в последнюю секунду смогла взять себя в руки. Она бросилась к Анариэну Витиэлю Феррерсу и с помощью позорных унижений и легкого шантажа вымолила у него приглашение в его фамильный замок. Проведя неделю на побережье и за это время вынув всю душу даже терпеливому Сиэсу, она не то чтобы как-то собралась, но по крайней мере ее хватило на то, чтобы получить место личной помощницы с документами и библиотекаря лорда Феррерса. Вдобавок, было принято, чтобы на любую знатную семью работал свой маг. Работу Фаэлитин делала отлично и не собиралась возвращаться к тому, для чего ее готовили. И уж тем более – в императорскую гвардию.
Как раз туда ей и предстояло сейчас отправить письмо для Сулой.
Литти грызла карандаш и задумчиво рассматривала все еще совершенно белый лист пергамента. Что написать-то этой засранке-дженази?...
Откуда-то из распахнутого окна с видом на море раздался взрыв хохота. Пахло водорослями, солью и грозой. Фаэлитин взмахнула свободной рукой, захлопывая створки, и снова вернулась к письму.
Восстающий кот Феррерсов с гербовой бумаги смотрел на нее с укоризной.
К вечеру библиотеку согрел теплый свет от свечей, море запело громче, и небо, безоблачное днем, затянулось белыми низкими облаками, отсюда похожими на дым.
Сиэс сидел, откинувшись на спинку стула, и крутил в пальцах бокал, рассматривая вино на просвет. Сар закинул ноги на стол и ухмылялся чему-то своему – впрочем, его никто и никогда не видел в дурном настроении. Они болтали о чем-то своем, до того обыденном, что Литти и не слушала толком, просто наслаждалась их компанией, по которой так скучала. Щурясь от удовольствия и потихоньку отпивая вино глоток за глотком, она бездумно играла с огоньками свечей в ближайшем подсвечнике: гасила взмахом руки и зажигала, щелкнув пальцами, гасила и зажигала снова, гасила…