Глава 14
301 год. Академия Золотого Дракона на острове Сарто
Фаэлитин поймала себя на том, что уже пятый раз перечитывает одну и ту же страницу, и до сих пор не может сказать, о чем вообще эта глава. Она воздела глаза к высокому библиотечному потолку и, выдержав драматичную паузу, с хлопком захлопнула книгу.
– Да пошло оно, – прошипела Литти самой себе.
Она вскочила и швырнула томик “Единственного и самого научного объяснения, почему русалки хранят свои легенды в раковинах, и экономических последствий данного решения” на кресло, в котором полулежала до этого, закинув ноги на подлокотник.
– Да пошло оно! – повторила Литти в полный голос.
И бросилась к зеркалу, на ходу уже активируя заклинание связи. Причем ей было все равно, чем в такой поздний час могут быть заняты взрослые эльфы в преподавательской спальне – дело было срочное.
– Ну, давай же, давай, быстрее, идиотское зеркало! – она вцепилась в столешницу так, что побелели костяшки. – Живо работай!
Наконец зеркало и правда пошло рябью, но как-то неохотно, словно сквозь туман. Фаэлитин схватила его с подставки и встряхнула, будто это могло помочь.
– Доброй ночи, Фаэлитин. Что-то, кхм, – слегка помятый и порозовевший Рин из-за стекла кашлянул, прежде чем продолжить, и только по тому, как он поджал губы, Литти спустя несколько секунд поняла, что на самом деле это Сиэс, – что-то горит? А то я немного занят.
Сиэс понимающе ухмыльнулся, шкодливо и непривычно – Фаэлитин очень давно не видела его таким.
– Кто бы она ни была, передай ей привет.
– Прямо-таки пламенный. Можешь жарить на нем зефирки и не трудиться держать меня в курсе, – он махнул рукой. – Да пошло оно.
– Прости за это, – Литти поморщилась, и ей даже на мгновение стало совестно, что она выдрала его из постели и едва не заставила волноваться всерьез, – но мне очень нужно кое-что из Академии. Наверняка в тайнике все осталось так, как и было. Я не собиралась пользоваться этими гримуарами в качестве твоего библиотекаря, но теперь мне кажется, что это было глупо… Может, и сейчас не очень умно, но…
– Тайник? – Сиэс нахмурил брови, вычленив из ее монолога единственную важную информацию. – Который?
Литти вскинулась, оживилась и зачастила:
– На верхней полке, в разделе устаревших справочников по бытовой магии. Второй шкаф, левая сторона. Там надо…
– Я прекрасно помню, что там надо, – перебил ее Сиэс. Он и правда помнил.
– Ты лучший! Самый лучший! Как же я тебя люблю, Феррерс!
Сиэс тихонько рассмеялся и покачал головой.
– Подожди… – он обернулся через плечо и что-то сказал одними губами, так, что даже Литти не разобрала, – скажем, еще час, может, два. Я перешлю его тебе лично, если будешь паинькой.
– Спасибо тебе. Вам обоим. И извините.
Сиэс только снова качнул головой, мол, пустое, и изображение пошло рябью. Зеркало тут же отправилось на подставку, а Фаэлитин ахнула и уставилась на свои руки. Рукава изящного платья задрались, украшения сбились, обнажая мелкие шрамы на пальцах и кистях, уходящие по предплечьям вверх, почти незаметные, если нарочно их не искать.
Ее руки впервые за много лет мелко подрагивали – от нервов, от предвкушения, от мандража и нетерпения. А ведь сидя в библиотеке лордов Феррерсов она уже почти забыла, каково это… Что ж, значит, пора вспоминать.
ххх
Если ты библиотекарь, то ты не только присматриваешь за книгами на полках и помогаешь лорду находить старые карты. Ты невольно хранишь истории – пока твое сердце не переполнится ими и не разорвется.
Фаэлитин распахнула окно, впуская тьму и прохладу в комнату, и перегнулась через подоконник, по пояс высунулась в ночь. Оказавшись вне круга света от трепещущих свечей в канделябре, вдохнула полной грудью, пока голова не закружилась. Хотелось закричать во весь голос то ли от восторга, рвущегося наружу, то ли от осознания, какая же она идиотка.
Цепочка с кольцом, которую она носила на шее, болталась свободно и блестела от тусклого света. Литти поймала ее в ладонь и качнулась обратно в комнату.
Кольцо – ничего такого, лишь лунный камень в оправе из серебра – замерзло за то время, пока болталось в воздухе без соприкосновения с теплым телом, и теперь приятно холодило ладонь, отрезвляя и одновременно вызывая воспоминания. Литти глянула через него на ночное небо. Кольцо предназначалось не ей, и, может быть, она была бессердечной и злой, но благодарила всех богов, что той, другой, оно сейчас не принадлежит.