– Мы были в волшебной башне на острове Сарто, и на Мири обрушилось проклятье, – тихо и грустно ответил Рин. – Чтобы выпутаться из ловушки, пришлось рисковать, но с помощью Фаэлитин все получилось.
Сиэс болезненно поморщился, перебивая его:
– Что с тобой было?
– Сломал пару ребер и получил электрический разряд в лоб. Как видишь, ничего не…
– Не темни, – предупреждающе взмахнул рукой Сиэс. – Что еще?
Рин смолк на полуслове, будто движение брата выбило ему весь воздух из легких. Поколебавшись мгновение, вдохнул поглубже, выдохнул, словно собирался прыгать со скалы с ледяную воду. Иногда Сиэс звучал слишком похоже на отца, иногда – еще страшнее, и тогда становилось понятно, что под позолотой и налетом из сантиментов скрывается несгибаемая фамильная сталь.
– Кажется, ненадолго я умер. Мэ вернула меня, за это Башня и прокляла ее, не желая мириться с тем, что кто-то нарушил ее волю.
– Безумцы! Вы оба! – Сиэс невольно шагнул вперед, и только так, оказавшись слишком близко к лицу Рина, он увидел, какие спокойные у него глаза. Умиротворенные. Как в детстве. И за мгновение он принял решение, мысль о котором страшила его много лет. Теперь все стало таким ясным. – Ты должен присягнуть мне как будущему лорду Феррерсу. Сегодня, сейчас.
Рин вздрогнул, но его взгляд остался прежними.
– Я не знал, что это случится так скоро.
– Сейчас, – повторил Сиэс, мысленно уже сам себя ненавидя. – Я не имею на это права, и ты тоже. Мы оба не должны так поступать, и меньше всего я желал тебе этого, правда. Но еще меньше я хочу, чтобы ты однажды…
Сил закончить у него не нашлось, но и без того все было ясно. Между братьями повисла та звенящая тишина, которая, бывало, наступала между двумя хитрыми финтами на тренировочной дуэли.
Ее нарушил Рин, усмехнувшись так тихонько и беззлобно, что по спине Сиэса пробежал холодок.
– Не смей проболтаться отцу, что мы больше не пытаемся убить друг друга деревянными мечами, – и он медленно выдохнул, оседая на пол одним слитным движением. Не звякнула ни одна пряжка на одежде, ни одна склянка в кармане, ни один потайной клинок.
Будущий лорд Феррерс смотрел на коленопреклоненного брата и задохнулся бы, если бы имел на это право хотя бы на это.
– Я согласен, – проговорил Рин, вперившись в темный паркет, и только, – я присягну тебе сегодня, но после ты дашь мне время. Когда оно истечет, я буду твоими ночными глазами и клинками, и я буду убивать, лгать и предавать за тебя, если до тех пор ты забудешь, что эта клятва вообще была дана.
Это было безумие, которое должно было спасти их от еще большего безумия, от лишних потерь, отчаяния и боли. И как только Мири могла спать в такой момент?!. Словно воздух в кабинете иссяк, и его заменили расплавленным железом.
– Сколько? – спросил Сиэс и сам испугался того, как хрипло прозвучал его голос.
Рин вскинул голову, и на мгновение в его глазах сверкнуло что-то, что могло бы заставить Сиэса и отпрянуть, и, падая на колени, броситься к младшему братишке. Но тяжесть принятой клятвы вдруг обрушилась ему на плечи так резко, что вместо и того, и другого он остался стоять, как стоял – и вдруг увидел, что Рин снова улыбается.
– Одна человеческая жизнь.
Эпилог
308 год. Академия Золотого Дракона на острове Сарто
В комнате Миримэ было не протолкнуться. Кетра Блаунт в нарядном пышном платье – по правде сказать, самом красивом из всех, что Мири когда-нибудь видела – поправляла прическу перед зеркалом. Тейрастра Амакиир, их сокомандница на протяжении последних пяти лет, с удивлением рассматривала свою руку в полупрозрачной перчатке, поблескивающей изящной золотой вышивкой. Она видела такую прежде, но никогда еще – на себе. Соседка Мири забилась в угол и накрылась раскрытой книгой – ей предстояли экзамены, и пока старшие девушки болтали и хихикали, передавая друг другу баночки косметики, расчески, шпильки и ленты, она старалась случайно не закатить глаза так сильно, чтобы заглянуть к себе в мозг.
Из окна долетал гомон множества голосов, чей-то хохот и звук настраивающегося оркестра, и в пронизывающих все лучах солнца казалось, что они попали в волшебный сон. Стоял запах прощания и цветущих вишен.
Сегодня они выпускались из Академии.
Мири перегнулась через подоконник и что-то высматривала среди карет, разноцветных флажков и ковровых дорожек, расстеленных прямо во дворе.