— Детка… — сказала я и повернула голову в его прикосновения, целуя его ладонь.
Сил снова поднес меня к своим губам, поцеловав меня один раз для храбрости, а затем сказал: — Я буду здесь для тебя, когда ты вернешься. Я услышал подтекст в его тоне. Вот для меня, если меня сломала эта экспозиционная терапия. Разрушенный больными детьми, которых я увижу сегодня.
В дверь постучали, и Миа просунула голову в комнату. — Готова, Саванна? Я кивнул. Миа улыбнулась, затем посмотрела на Сила. — Лео ждет тебя, Сил. Поцеловав Сила в последний раз, я поднялась на ноги и вышла за дверь, лишь еще раз взглянув на Сила в поисках силы. Он подарил мне призрачную улыбку, за которую, как я знал, ему, должно быть, пришлось бороться. Затем я шел с Мией, пока мы не подошли к машине, которая отвезла нас в детскую больницу.
"Как вы себя чувствуете?" — сказала Миа, когда мы выходили из безопасного убежища.
— Нервничаю, — сказал я. — Но… — я обнадеживающе вздохнул. — Но я думаю, готов.
«Ты зашла так далеко, Саванна», — сказала она, и я услышал гордость в ее голосе. «Вы добились невероятных успехов».
«Спасибо», — сказал я и подумал о вчерашнем ужине. Группа была угрюма, все, кроме меня, пошли на сеансы разоблачения. Дилан встречался с теми, кто потерял партнеров или лучших друзей. Когда он вернулся, его глаза были красными, но в них тоже была легкость. Трэвис встречался с некоторыми выжившими в катастрофах, где погибли одноклассники. Лили с подростками, потерявшими родителей. А Джейд встречалась с теми, кто потерял членов семьи в автокатастрофах. И, конечно же, был Сил.
Миа и Лео познакомили меня с некоторыми онкологами, которых они знали по своим программам. Я провел несколько дней, разговаривая с ними, слушая об их жизни и карьере. Это только укрепило мою решимость стать врачом. Когда доктор Сьюзен Дела Круз, один из главных онкологов местной детской больницы, спросила, не хочу ли я прийти в онкологическое отделение и понаблюдать за ней, я не была уверена, что смогу. Но поговорив с Мией и Лео, мы решили, что для меня это пойдет на пользу.
Меня терзал страх. Но если эта поездка и научила меня чему-то, так это тому, что нужно столкнуться со страхом, чтобы победить его. Я должен был победить это. Я закончил убегать.
Через час мы приехали в город и остановились перед высоким белым зданием — детской больницей. Мои воспоминания о больницах были окутаны туманом в темноте. Но я попытался изменить свои мысли и вместо этого попытаться увидеть в них место безопасности и надежды для тех, кто поражен опасными для жизни болезнями.
Место исцеления, а не потерь.
Когда мы прошли через стеклянные двери, меня окружил запах дезинфицирующего средства. Это немедленно вернуло меня к Поппи, лежащей на кровати в коме, пронизанную проводами и кислородом. Но я дышал сквозь боль этих воспоминаний и сосредоточился на том, когда она их оставила. Когда она вернулась домой, чтобы провести свои последние дни с теми, кого она любила больше всего. В мире.
Сьюзан всмотрелась в мое лицо. «Как мы себя чувствуем?»
«Я хочу это сделать», — сказала я и надеялась, что рука Поппи окажется у меня на спине, как я ее и просил. Мне нужно было, чтобы она помогла мне пройти через это. Я следовал за Сьюзен, пока мы не дошли до онкологического отделения.
«У нас полная палата», — сказала Сьюзан, и мое сердце упало. Так много детей. Должно быть, она увидела печаль в моих глазах, когда протянула руку и положила руку мне на плечо. «Мы уверены, что сможем спасти многих из них».
Но не все …
Я кивнул, неспособный найти свой голос. Я давал себе благодать. Моя сила и решимость сделать это на мгновение угасли, но я все еще был здесь. Все еще пытаюсь.
Сьюзан вставила в двери код безопасности, и мы вошли в палату. Медсестры пришли поговорить со Сьюзен. Не зная языка, я не мог следить за происходящим, поэтому перевел взгляд на окна комнат. Печаль сдавила мои легкие до боли, когда я увидел безволосого мальчика, лежащего в постели и читающего книгу. Он был бледным и худым, а рядом с ним была женщина, которая, как я предполагал, была его мамой, держала его за руку так, как будто она никогда не отпустит. Рядом с ним была еще одна пациентка — девочка лет десяти лет, спящая в своей постели, и на ее гладкой коже черепа отрастали лишь пучки волос.
На меня обрушился поток воспоминаний – воспоминания о Поппи на разных стадиях были подобны пулям, пронзившим мою силу. Рука Мии легла мне на спину, и на секунду мне, честно говоря, показалось, что я почувствовал Поппи. — Если это слишком много, мы можем выйти на несколько минут, — сказала Миа, и я покачала головой. Я остался. Я хотел остаться. Чтобы противостоять этому.