– Какая чепуха! – сказал халиф.
«Немедленно после этого приключения, мы увидели голубую корову, с четырьмястами рог, и на спине у ней лежала огромная и твердая земля[16]».
– Помнится, я читал об этом в какой-то книге, – заметил халиф.
«Мы прошли под этим материком, лавируя между ногами коровы, и, через несколько часов, очутились в стране, поистине удивительной, – как сказывал мне получеловек, именно на его родине. Это очень возвысило получеловека в моих глазах, и я начал раскаиваться, что обошелся с ним фамильярно, и даже презрительно; потому что земляки его вообще могущественные волшебники и в головах у них водятся черви[17], которые, вероятно, своими движениями причиняют сильную боль и возбуждают воображение».
– Какая нелепость! – сказал халиф.
«У этих волшебников были разные, очень странные, домашние животные, так, например, лошадь с железными костями и кипящею кровью. Вместо овса, кормили ее черными камнями, и, однако ж, несмотря на скудную пищу, она была так сильна и легка, что тащила за собой ноши, тяжелее величайшего из здешних храмов, и притом с быстротою, недоступною для большей части птиц».[18]
– Пустяки! – сказал халиф.
«Я видел также, между этими людьми, бесперую курицу, но ростом более верблюда: вместо мяса и костей у ней были железо и кирпич; кровь у ней, как у лошади (которой впрочем она сродни), была горячая, и курица эта ела только дерево в черные камни. Часто она выводила в сутки по сту цыплят, и, получив жизнь, они прятались на несколько недель в желудок матери[19]».
– Тра-лла-ла! – запел было халиф.
«Один из этих могучих волшебников создал человека из меди и дерева, и одарил его таким умом, что, в шахматной игре, он мог бы победить все человеческое племя, кроме великого халифа, Гаруна аль-Рашида[20]. Другой волшебник сделал, из этих же материалов, такое гениальное существо, что оно в одну секунду решало задачи, над которыми пятьдесят тысяч ученейших людей бились бы целый год[21]. Видел я волшебника еще удивительнее: он сделал сильную машину – не то человека, не то зверя – но с свинцовым мозгом, перемешанным с чем-то черным, похожим на смолу, и приводил эту машину в движение пальцами, но так быстро и с такой невообразимой ловкостью, что без труда мог бы написать, в один час, двадцать тысяч копий Корана, и с таким совершенством, что между всеми копиями не было бы разницы на самотончайший волосок. Изумительная сила этой машины одинаково может производить и добро и зло».
– Забавные вещи! – сказал халиф.
«У одного из чародеев текла в жилах кровь саламандры: он садился в пылающую печь и спокойно курил в ней трубку, в ожидании пока поспеет обед[22]. Другой мог превращать самые простые металлы в золото, даже не наблюдая за ним во время операции[23]. У третьего было такое тонкое осязание, что он сделал бесконечную невидимую проволоку[24]. Четвертый был наделен такою быстротой восприимчивости, что считал все отдельные движения упругих тел, делавшие девять сот миллионов дрожаний в секунду[25]».
– Нелепости! – сказал халиф.
«Еще один чародей заставлял трупы своих друзей, посредством невидимого тока, поднимать руки, шевелить ногами и даже плясать[26]. Еще у одного был такой могучий голос, что его слышали из конца в конец земли[27]. Еще у одного были такие длинные руки, что он мог, сидя в Дамаске, писать письмо в Багдаде, или в каком угодно месте[28]. Иной приказывал молнии сойти к нему с небес – и молния являлась на призыв. Иной брал два резкие звука – и она сливались в молчание. Иной двумя яркими лучами производил совершенную темноту[29]. Один делал лед в раскаленной печи[30]. Другому вздумалось, чтобы солнце сняло с него портрет – и солнце рисовало[31]. Третий взял эту звезду вместе с луной и планетами, свесил их с величайшею точностью, и узнал из чего они составлены. Вообще, весь этот народ с такой изумительной ловкостью владеет тайнами волшебства, что здесь даже кошки, собаки без всякого труда видят предметы вовсе не существующие, или те, которые за двадцать миллионов лет до рождения самого народа стертые с лица творения[32]».
– Бредни! – сказал халиф.
«Жены и дочери этих несравненных магиков, – продолжала Шахеразада, ни мало не смущенная беспрестанными и грубыми замечаниями своего супруга, – жены и дочери этих превосходных чародеев были бы верхом красоты и совершенства, если б только не преследовала их несчастная привычка, от которой до сих пор не в состоянии предохранить их даже власть мужей и отцов».
– Что ж это такое? – спросил халиф.
«Какой-то злой гений вбил в голову этим совершенным женщинам, что красота заключается в таких выпуклостях, которые излишком своим, делают женщину чрезвычайно похожею на двугорбого верблюда…»
– Довольно! – вскричал халиф. – Не могу больше слушать, и не хочу! У меня смертельно разболелась голова… Притом же, начинает рассветать… А сколько, бишь, времени мы состоим в супружестве? 3наете, меня начинает беспокоить совесть. К тому же, этот двугорбый верблюд… Неужели вы считаете меня за болвана?… Во всяком случае, сударыня, извольте встать, и прикажите, чтоб на вас надели петлю…"
Слова эти – сколько известно мне из Арабского автора, огорчили и изумили Шехеразаду; но она знала, что халиф не любит изменять своим клятвам – и безмолвно покорилась. Шахеразада утешилась, по крайней мере, тем – покуда надевали на нее веревку – что ей осталось рассказать еще очень многое, и что свирепый муж ее уже получил справедливое наказание, лишив себя удовольствия слушать непостижимые приключения.
17
«
18
На Большой Западной железной дороге, между Лондоном и Эксетером, паровозы достигли скорости семидесяти английских миль в час. Поезд, весом в 90 тонн, прибыл из Паддингтона в Диджот (53 английские мили) в 51 минуту.
24
Волластов приготовил для своего телескопа платиновую проволоку, толщиной в одну восемнадцатитысячную часть дюйма. Ее можно было видеть только в микроскоп.
25
Ньютон доказал, что сетчатая оболочка глаза, под влиянием фиолетового луча, делала в секунду 900 000 000 дрожаний.
29
Если два красных луча, выходящих из двух светлых точек, будут приняты в темной комнате на белую поверхность, и притом разность в длине их будет равна 0,0000158 дюйма, то они дадут свет, вдвое более яркий, нежели один луч. То же самое явление заметим, если разность длины принятых лучей будет равняться той же дроби, взятой 2?, 3? раза, то свет не превзойдет яркостью одного луча; при разности в 2?, 3?… раза больше дроби свет совершенно пропадает. Подобные явления представляют фиолетовые лучи, когда разность длины их составляет 0,0000157 дюйма; для остальных лучей разность должна быть тем больше, чем ближе луч к красному.
Тем же законам подчинены и звучныя волны.
30
Накалите платиновый тигель на спиртовой лампе, и налейте в него серной кислоты: хотя эта кислота, при средних температурах, летучее всех других тел, но, в данном случае, ни одна капля ее не испарится; окруженная собственной атмосферой, она не прикоснется к стенкам тигля. Налейте теперь на нее несколько капель воды: кислота тотчас войдет в прикосновение с раскаленною поверхностью тигля и обратится в пары так быстро, отнимая теплоту у воды, что последняя, вследствие мгновенного охлаждения, обратится в кусок льда!
32
Хотя свет проходит в секунду 167 000 миль, однако отдаление от земли 61 звезды Лебедя (единственная звезда, расстояние которой от нас определено) до такой степени велико, что необходимо более десяти лет, чтобы луч света, пройдя это пространство, мог упасть на землю. Для звезд, находящихся еще на большей высоте, требуется двадцать, даже тысячи лет, чтобы они могли быть нами замечены; так что нет ничего невозможного и невероятного, что некоторые звезды, видимые нами, давно уже погасли.
Гершель (отец) доказывает, что свету звезд, самых отдаленных и по этому, едва видимых в его большой телескоп, нужно 3 000 000 лет, чтобы дойти до земли. Если это справедливо, то для некоторых звезд, усмотренных посредством прибора лорда Росса, нужно было, по крайней мере, двадцать пять миллионов лет, чтобы явиться на видимом горизонте.