Изготовление карт в тюрьме - мастерское действо подручными средствами. Пережевывается и протирается сквозь носовой платок хлеб - получается отличный клейстер; склеивается бумага, режется прямоугольниками, (книги, газеты, тетради), - и по трафаретам наносится рисунок (всегда найдется шариковый стержень).
В зонах же всегда найдется монопольная колода фабричного изготовления.
Азартными в тюрьме и в зоне являются все без исключения игры - шахматы, шашки, домино.
(В зоне забивают не "козла" а "барана). Все играют "под интерес", пусть и небольшой: сигаретки, конфетки...
При игре очень важное значение придается "словам" - карточным терминам, жаргонным выражениям ("фене"). Никого не удивляет нынче слово "штука", означающее тысячу. Однако в лагере при игре в "двадцать одно" под сигаретки проигрывающий партнер неожиданно спросил: "Ты сколько ставишь?" - "Две штуки", - ответил другой и бросил на кон сигареты. И проиграл. Проигрывавший ранее предъявил ему счет - две тысячи (штуки) сигарет - 100 пачек, огромное количество по лагерным меркам. Нашлись и "очевидцы". Лишь после длительной разборки с участием авторитетных блатных решено было переиграть до "ответа". Выиграл в конце концов тот, кто допустил "косяк" с двумя "штуками". Но могло повернуться и по-иному, многое зависело от личностей игроков и настроения авторитетов.
Играют и в нарды. Это практически разрешенная игра в зоне. Но проигрыши равнозначны карточным, а страсти - не менее жестоки. Российский зек быстро овладел этой азиатской игрой, представляющей смесь случайности (вбрасываются два кубика на вариант хода) и тонкого расчета. Говорят, это любимая игра (после шахмат) экс-чемпиона мира Анатолия Карпова. Но, думаю, за колючкой нашлись бы мастера, раздевшие бы и Карпова - вплоть до казны Фонда Мира.
Есть и хорошие шахматные самоучки, но более всего - шашистов. К зеку Виталику Э. приехал сразиться майор из управления, чемпион МВД, мастер спорта - и проиграл под улюлюканье едва ли не всей зоны. А на Виталика, сбросив шкуру "офицерского благородства", наехали "кумовья" (оперчасть). Благо, что срок у него подходил к "звонку" - отделался десятисуточным в ШИЗО...
Азартные игры - один из основных источников неприятностей и конфликтов в тюрьме и зоне, как со стороны ментов, так и между партнерами.
Карточный синдром
Тюремные игры имеют богатую историю. Они были едва ли не основным развлечением. Профессиональный преступник не мог обойтись без холодка в своем животе, без которого не мыслилось ни одно серьезное преступление, и охотно переносил это ощущение азарта в камеру. Карточные игры вору сопутствовали всегда. Ими он не только зарабатывал на жизнь, но и гадал на фарт, проверял благосклонность фортуны и попросту развлекался.
Вместе с картами в тюремных камерах появились и другие игры. Многие из них родились именно в тюрьмах, где изворотливый арестантский ум искал для себя все новых и новых развлечений. Игры сливались воедино, комбинировались, отходили, вновь возвращались. Безобидные ставки граничили с истязаниями, деньги - с побоями. В каменных стенах играли в кости, домино, спички, монеты, бумажные купюры, металлические пуговицы, щепки, хлебные шарики, устраивали тараканьи бега и крысиные бои... Однако на первом месте по-прежнему оставались карты. После посещения сахалинской каторги Чехов, наблюдавший местные карточные сражения, заметил:
"Ссыльный развлекается тайно, воровским образом. Чтобы добыть стакан водки, который при обыкновенных условиях обходится только в пятак, он должен тайно обратиться к контрабандисту и отдать ему, если нет денег, свой хлеб или что-нибудь из одежи. Единственное духовное наслаждение игра в карты - возможно только ночью, при свете огарков, или в тайге. Всякое же тайное наслаждение, часто повторяемое, обращается мало-помалу в страсть; при слишком большой подражательности ссыльных один арестант заражает другого, и, в конце концов, такие, казалось бы, пустяки, как контрабандная водка и игра в карты, ведут к невероятным беспорядкам. Как я говорил уже, кулаки из ссыльных на тайной торговле водкой и спиртом наживают состояния; это значит, что рядом с ссыльным, имеющим 30-50 тысяч, надо искать людей, которые систематически растрачивают свою пищу и одежду.
Картежная игра, как эпидемическая болезнь, овладела уже всеми тюрьмами; тюрьмы представляют собою большие игорные дома, а селения и посты их филиальные отделения. Дело поставлено очень широко, и говорят даже, что здешние картежники-организаторы, у которых при случайных обысках находят сотни и тысячи рублей, ведут правильные деловые сношения с сибирскими тюрьмами, например, с иркутской, где, как выражаются каторжные, идет "настоящая" игра. В Александровке уже несколько игорных домов; в одном из них, на 2-й Кирпичной улице, произошел даже скандал, характерный для притонов подобного рода: застрелился проигравшийся надзира тель. Игра в штосе туманит головы, как дурман, и каторжный, проигрывая пишу и одежду, не чувствует голода и холода и, когда его секут, не чувствует боли, и, как это ни странно, даже во время такой работы, как нагрузка, когда баржа с углем стучит бортом о пароход, плещут волны, и люди зеленеют от морской болезни, в барже происходит игра в карты, и деловой разговор мешается с картежным: "Отваливай! Два с боку! Есть!"...
Позднее, уже при советской исправительно-трудовой системе, карточным баталиям посвящались рифмованные творения. Это были и песни, и просто стихи. Вот некоторые из них, рожденные на Соловецких островах в середине 20-х годов:
После завтрака играют.
Вновь открылось казино,
Игроков везде хватает,
Игроков везде полно.
Тот за печкой притаился
И пыхтит как паровоз.
А другой в углу забился,
Четко мечет в чудный "стос".
Моментально карты лепят,
Невозможно передать.
Если взводный их отымет
Наготове есть опять.
Вдруг, как кошки, разбежались:
"Шухер", братцы, мы горим!"
Два несчастные попались,
Захватил их командир.
В общем числе внугрилагерных правонарушений картежная игра занимает одно из первых мест. С картежной игрой сопряжена целая группа различных огрехов - растраты, отказ работать, проматывание казенного имущества и тому подобное. Азарт не могут подавить даже карцером: