Кула имеет еще одно важное значение: это освященное веками наглядное свидетельство бесспорного мастерства островитян в искусстве мореплавания. Тробрианская куда — наглядное доказательство этих мореходных способностей. В своих дневниках европейские мореплаватели-первооткрыватели Ф. Картере, Л. Торрес, М. Флиндерс и Дж. Кук с восторгом отзываются о «славных мореходах, смело бороздящих океан в утлых лодках-однодеревках», которые им приходилось встречать на пути. Уже тогда удалось установить, что выдающиеся мореходы с Тихоокеанских островов знали названия около ста пятидесяти звезд, их расположение и часы восхода в разные времена года; они знали, над какими островами эти звезды появляются, и умели определять по ним курс от острова к острову. Не удивительно, что они обходились без компаса и даже еще в XX веке оказывали помощь белым морякам, издавна привыкшим полагаться на навигационные приборы, изготовленные рукой человека. Моряк с коралловых островов свои знания хранил в голове, умел наблюдать небо и океан и делать из своих наблюдений правильные выводы. Мореплавание было его основным занятием и главным средством добывать пищу, а также развлечением и единственным связующим звеном с внешним миром.
Благодаря традиции кула мореплаватели с островов Тробриан сумели сохранить в значительной мере умение своих предков. Традиция запрещает им плавать ночью. Согласно обычаю, они проводят это время на каком-нибудь рифе или на берегу дружественного острова. Это вполне понятно: между островами издавна участвующими в кула, находится множество опасных рифов. Островитяне знают, что на море их подстерегает немало опасностей. Реальной борьбы со стихией они боятся меньше.
Больше всего их пугают воображаемые опасности, такие, как возможность оказаться похищенными летающими колдуньями; потерпеть крушение в результате столкновения с неожиданно всплывающей с морского дна скалой; натолкнуться на легендарного спрута, способного потянуть ко дну большую лодку, и, наконец, высадиться на мифический остров Кайталугу — мнимое обиталище распутных женщин. Согласно верованиям островитян, злосчастного мужчину, попавшего в их руки, заставляют участвовать в сексуальных оргиях, которые за несколько дней приводят его к смерти.
На церемонию куда мы прибыли с некоторым опозданием. Обе лодки соседей уже стояли у берега, а золотистые паруса из циновок были уже опущены. На форштевне каждой из лодок было укреплено характерное для островов Тробриан украшение в виде плоской доски, чашеобразно расширяющейся кверху, покрытой растительными орнаментами, аккуратно раскрашенными в белый и розовый цвета.
Церемония была в разгаре. К старому вождю деревни, ожидавшему гостей перед хижиной, чинно шествовало несколько человек, причем впереди шел островитянин с рогом из раковины у рта. Глухой вибрирующий звук, который он издавал, навел меня на мысль о герольдах, возвещавших о рыцарских турнирах в средневековой Европе. Но вот рог умолк, соседи предстали перед вождем и произнесли длинную речь, из которой я, конечно, ничего не понял. Затем, снова под аккомпанемент звуков рога, они возложили ожерелье из красных кружков спондилуса к стопам хозяина. Вождь не соизволил даже нагнуться, чтобы поднять его; это сделал кто-то из его окружения. В конце концов дар соседей подвесили на жерди, торчавшей из стены хижины, и гости вернулись к своим лодкам. Весь ритуал занял не более четверти часа.
До сих пор не знаю, утратила ли кула за прошедшее полустолетие свое прежнее значение или же церемония, которую мы наблюдали, была специально устроена для нас мистером Маккеллером, пожелавшим угодить соотечественникам Малиновского. Аборигены на всех географических широтах не любят инсценировок, касающихся их обычаев, и чаще всего такие имитации проходят из рук вон плохо. Подозреваю, что так обстояло дело и в данном случае.
Б. Малиновский посвятил обряду кула несколько сот страниц, уделив много места описанию сопровождающих его обычаев, церемониальных процедур и системы подношений, предшествующих обмену ожерелья на браслет. Признаться, я был несколько разочарован. Но Стах, снимавший эту сцену, остался немного иного мнения.
— Уж лучше такая кула на островах Тробриан, чем никакой, — рассудил он, вывертывая из камеры объектив.
На следующий день перед гостиницей и примыкающим к ней торговым складом появилось больше островитян, чем обычно. Это несомненный признак ожидаемого прибытия самолета с «Большой земли», возможно, с туристами. Для нас, увы, это был авиалайнер, на борту которого нам предстояло покинуть «острова Малиновского».