Ленька довольно долго рассматривала фигурку жены.
Людочка остановилась и подняла ногу, рассматривая что-то на ее подошве.
«Босиком вышла… Вот дура!»
Торжество лопнуло и Ленька улыбнулся.
Он сходил на кухню и вернулся оттуда с пол-литровой банкой молока и куском булки.
Ленька ел за столом, рассматривая обложку «поэтической» тетрадки Людочки. Стихов он не любил и у него хватило терпения прочитать только первую строчку: «У ангела болели зубы…»
Ленька жевал и думал.
«Молоко хорошее… — подумал он и незаметно для себя потянулся к авторучке. — Еще бы сегодня купить у Дарьи Петровны нужно…»
У ангела болели зубы…
Прямо на обложке тетради крупными буквами вывел Ленька. На минуту он задумался и быстро прибавил к ним еще три строчки.
«Здорово! — решил он, рассматривая полностью завершенное стихотворение. — Правда, коротко, но за то все понятно… Не то что у Людки».
Ленька отставил пустую банку и встал. Шлепанцы Людочки он нашел рядом с кроватью. Прихватив их собой, Ленька пошел на огород.
— Ну, что ты так спешишь? — терпеливо учил Ленька. — Лупишь прямо по картошке. И тяпку правильно возьми.
— Как правильно? — удивилась Людочка.
По ее мнению, тяпку можно было держать как угодно.
Ленька показал как правильно.
Людочка благодарно кивнула.
— Я это… Я вчера выпивши был… — Ленька говорил безразлично и даже холодно. — Буробил что-нибудь, да?
Людочка снова кивнула.
— Не обращай внимания… Подожди! Опять ты тяпку, как швабру держишь.
Людочка моргала глазами и покорно смотрела на мужа.
— Говорю же тебе, вот так!
Сильные руки Леньки переставили женские ладошки на черенке тяпки.
— Поняла?
— Да…
Ленька засомневался.
— Что ты поняла?
— Не нужно обращать внимания…
— Это ты о Нинке, что ли?
Людочка молчала.
Ленька широко улыбнулся.
— Людк, вот скажи честно, ты меня любишь?
Глаза молодой женщины вдруг стали огромными и виноватыми.
— Стихи ты свои любишь, а не меня, — сказал Ленька. — И опять шлепанцы потеряла, поэтесса несчастная!
Он нагнулся.
— Нет, я тебя люблю… — чуть слышно ответила Людочка.
— Врешь ты все, — просто сказал Ленька.
Он обул жену, как обувают ребенка.
— Ладно, хватит языками трепаться. Работать пора.
Картофельные борозды казались бесконечными… Солнце быстро поднималось к зениту. Становилось все жарче.
— Устала?
— Нет…
— Может, отдохнем?
— Потом, Ленечка!..
Ленька покосился на соседний участок. Нинки не было видно.
«Жаль ее, — подумал он. — Хорошая баба… То есть человек».
Мысль пробилась через неумолчно звучащие в голове Леньки строчки:
«Привязались же, черт! — не без досады, но и не без чувства самодовольства, подумал Ленька. Его первый опыт в поэзии казался ему все более и более удачным. — Как там говорят-то?.. С кем поведешься, от того и наберешься, да?»
Ленька на секунду представил себе, как потрясенная Людочка прочитает его стихи.
«Позавидует, кончено!» — решил Ленька.
Его ангел был на удивление добрым малым…
Исход
Вообще-то, на свою шикарную загородную дачу Сашка Тимохин никогда не спешил: тепло в машине, уютно, да и время подумать есть. Ведь жизнь штука многовариантная, вроде шахмат. Вот и сиди, братан, считай: «Допустим, если я — так, а они — вот так, то мне либо назад со своим бизнесом пятиться, либо снова напролом идти…»
А назад отступать Сашка не любил. К чему это?.. Один раз слабость свою покажешь, потом и друзья сожрут и костей не останется.
Слева от дороги церквушка с недостроенной колокольней показалась. Мысль безразличная в голове Сашки промелькнуть успела: «Строят, значит…» Меж домами втиснута церквушка — как на пятачке. Откуда она, зачем?..
Сунул было Сашка в рот сигарету… Вдруг, глядь, перед самым капотом его машины красотка вынырнула. Честное слово, как бесенок из шкатулки. Нажал Сашка на тормоза, вывернул руль в сторону до отказа, а пешеходку, с распахнутыми от ужаса донельзя глазами, все-таки чуть-чуть задел.
Еще одна проблема, елки-палки!.. Вышел Сашка из машины, смотрит, сидит пешеходка на грязном асфальте вроде брошенной куклы Барби. На Сашку смотрит и огромными, ошалелыми глазищами хлопает.