– Какая здесь тишина! Какой покой! Настоящий рай на земле, – блаженно вздыхала Сюзанна Ветторе, раскладывая свой шезлонг в тени.
Франка Марини (в замужестве Пау) тосковала по весёлой толпе на Лидо в Плайямаре и вечному шуму динамиков, разносящих повсюду новые модные песенки, но не смела признаться в этом, потому что Анна Лопес дель Рио как-то презрительно заявила:
– Совершенно плебейское место! Туда ездит только пошлый народец, всякие вшивые нувориши! Я бы там и на пять минут не осталась.
Экипаж «Моей дочурки Джироламы» обычно состоял из девятнадцати человек, в том числе двух пожилых матросов, единственных взрослых мужчин в компании. Инженер Ветторе собирался приехать только в начале августа, а профессор Лопес дель Рио ходить под парусом не любил – предпочитал остаться в деревне, чтобы почитать газету и сыграть в карты с теми, кого мог завлечь. Играл он на деньги и, поговаривали, уже проиграл большую часть семейного состояния.
В конце первого дня Лалага составила на клетчатом листке, выдранном из тетради с гордым названием «Летний дневник», список пассажиров яхты. (Вести дневник предложила матушка Эфизия, но Лалага не была уверена, что по возвращении в школу захочет показать написанное учительнице словесности, как-никак монахине.)
Список получился таким:
Франка Пау
Анна Лопес дель Рио - матери
Сюзанна Ветторе
Лалага Пау
Саверио Пау
Аннунциата Лопес
Франциска Лопес - старшие дети
Ливия Лопес
Андреа Ветторе
Джиджи Ветторе
Томазо Пау
Пиккарда Пау - младшие дети
Шанталь Ветторе
Ирен Карлетто - подруга Лалаги
Зира - няни Пау
Форика
Аннеда - няня Ветторе
дядя Джироламо - матросы
дядя Прото
К этому списку время от времени добавлялись случайные гости, друзья взрослых и детей или малыши из дружественных семей, у чьих матерей внезапно разыгралась мигрень, со своими нянями.
Ирен, как видно из списка, имела статус постоянного гостя: Лалага ещё после первой поездки на Конский лиман, случившейся три года назад, заявила, что либо она будет брать с собой лучшую подругу, либо вообще не поедет на пляж.
– Но зачем тебе нужна подруга? – возмущалась мать. – Есть же Ливия и Франциска Лопес, они более-менее твоего возраста.
– Этого недостаточно, чтобы заслужить мою дружбу. Ты же знаешь, я их не выношу.
– Почему это?
– Они ведут себя слишком высокомерно.
– Ну, ты ведёшь себя не лучше... Только представь, что каждый ребёнок захочет кого-то взять с собой! Так мы даже на катер не влезем.
Этот спор повторялся из года в год, но Лалага никак не желала прислушаться к голосу разума – она бы скорее осталась в Портосальво. Там тоже был небольшой каменистый пляж у нового маяка, куда ходили деревенские мальчишки и где младшие Пау обычно купались до начала сезона, а отец – все жаркие дни, приходя в себя после тяжёлой работы в операционной.
В конце концов синьора Пау сдалась: старшая дочь была её любимицей. К счастью, Саверио и близнецы отлично ладили с детьми Ветторе. А в этом году, с приездом Тильды, может, и сама Лалага не будет настаивать на своей вечной спутнице.
Наконец первого июля пришла телеграмма от тёти Ринуччи: Тильда покончила с экзаменами, перешла в следующий класс и завтра с утренним катером прибудет на Серпентарию.
Глава третья
Тильда приехала одна под присмотром капитана катера, друга отца. С собой она привезла два больших и ужасно тяжёлых чемодана.
– Что у тебя там, камни? – рассмеялся доктор Пау, пришедший встретить её на пирс в сопровождении возбуждённых от любопытства детей.