Глава вторая
Вечером по дороге во двор, куда она шла выплеснуть ведро с грязной водой, Лалага краем уха услышала, как прислуга с воодушевлением обсуждает предстоящий приезд театральной труппы. Они пробудут на Серпентарии весь август, до конца праздника святого покровителя острова, которым закрывается купальный сезон. Репертуар обещали обширнейший.
– Каждые два вечера новый спектакль, – рассказывала Лугия, лучше всех информированная, поскольку актёры собирались поселиться в доме её племянницы. – Всего их десять взрослых и пятеро детей, они сами исполняют все роли.
– Но где? В Портосальво же нет зала, – поинтересовалась Лалага.
Зато в Лоссае их было целых три: «Пуччини», принадлежавший командору Серра из Серраты, где шли только оперы; кинотеатр «Блеск», где не только показывали фильмы, но и проводили театральные вечера, балы-маскарады и конкурсы красоты; и, наконец, клуб железнодорожников, где, в основном, ставили комедии на местном диалекте в исполнении любительских трупп. Не стоит забывать и о приходских спектаклях: в каждой церкви были свои постановки, даже в институте для глухонемых в конце каждого года показывали сценки с участием тех студентов, кто всё-таки научился говорить.
Марини часто бывали в театре. За зиму с бабушкой, дедушкой, тётей и дядей Лалага посетила по меньшей мере десяток спектаклей. Ещё она ходила в театр с матерью – та даже выписывала журнал «Занавес» и во время театрального сезона на пару недель приезжала в Лоссай, оставляя детей на попечение Аузилии. «Как же я тебе завидую!» – писала Ирен, требуя пересказать ей каждую постановку слово в слово. Сама она в театре не бывала, так что весь её опыт в этом вопросе ограничивался письмами подруги и статьями в журналах или газетах.
А на Серпентарии не было даже зала, достаточно большого, чтобы вместить импровизированную сцену и сиденья для зрителей. Где же будет выступать эта новая труппа?
– На площади Пигафетты, под открытым небом, – ответила Зира, прослышавшая об этом от дяди, работавшего сторожем. – Дон Джулио даст им лавки из церкви, а сцену устроят на грузовике – они всегда так делают, потому что выступают по всей стране, а залы есть только в городах.
Труппа называлась «Друзья Фесписа». Лалаге сразу вспомнилась книга «Капитан Фракасс», которую ей зимой давал дедушка Марини. В ней говорилось о благородном, но обнищавшем юном бароне де Сигоньяке, который путешествовал по Франции с труппой бродячих актёров, выдавая себя за одного из них. Она настолько полюбила эту книгу и с таким энтузиазмом о ней рассказывала, что дед предупредил:
– Только не пиши сочинений на темы, которые тебе не по возрасту, иначе монахини меня отругают. Может, стоило подождать, пока тебе не исполнится хотя бы пятнадцать. А то, глядишь, окажется, что в интернате она и вовсе запрещена.
В прошлом дедушке уже попадало, поскольку Тильда с детства читала все самые сложные романы, какие только могла найти в его библиотеке. Лалаге тоже не хотелось отставать, и даже натыкаясь случайно в какой-нибудь книге на незнакомые слова, она делала вид, что всё понимает.
Зира и Форика очень обрадовались приезду театральной труппы. Они надеялись не пропустить ни одного спектакля, тем более по весьма скромной цене: сто лир для взрослых, пятьдесят для детей.
– Интересно, разрешит ли синьора хотя бы разок взять с собой Пикку и Тома? Они, бедняжки, тоже имеют право получить удовольствие.
«Друзья Фесписа» прибыли на катере на следующий день после обеда. На причале, чтобы помочь с выгрузкой, собрались почти все женщины Портосальво (пожилые – в чёрном, помоложе – с детьми на руках, волосы у всех завязаны в узел на затылке и заколоты длинными металлическими шпильками), несколько рыбаков и толпа босоногих местных ребятишек. Отдыхающие были представлены группой нянь со своими подопечными и, конечно, четырьмя детьми доктора в сопровождении Зиры и Форики, внимательно следивших, чтобы близнецы крепко держались за их юбки.
Актёры шли сквозь толпу зевак. К огорчению некоторых женщин, начитавшихся фотороманов и даже несколько раз смотревших телевизор, а потому ожидавших блёсток и страусовых перьев, одевались они скромно и вообще-то выглядели самыми обычными людьми. Лалаге они показались как две капли воды похожими на обитателей старой части Лоссая. В основном это были люди в возрасте, а среди молодых не нашлось ни одного симпатичного мужчины или женщины, способной сравниться красотой с кем-то из киноактрис. Если бы не дон Джулио, вышедший их поприветствовать, никто бы и подумать не мог, что это те самые артисты, которых все так ждали.