Вскоре автобус въехал в гористый район. Водитель обернулся и сказал:
— Mira! Accidente por allá abajo! (Посмотрите вниз! Тут была авария!)
Далеко внизу, на дне ущелья, я увидела обломки темно-синего автомобиля. Пока пассажиры таращились на горестное зрелище, водитель крикнул:
— Un carro![96]
Все засмеялись, стали хлопать его по спине, бутылку по рукам отправили к нему. Мужчины повскакали с мест и, держась за спинки передних сидений, подзуживали водителя прибавить скорость — до того им хотелось увидеть, что же там едет навстречу за очередным поворотом, настолько крутым, что автобус проходил его на двух колесах, перескакивая через полные воды ямы, точно мультяшный автобус из фильма про Микки-Мауса. С левой стороны из-под колес веером летели мелкие камни. Старушка крестилась, в голос моля Иисуса и Деву Марию смиловаться над нами, но едва дорога переставала вилять, бабушка, убедившись, что она еще жива, в смущении оборачивалась, на ее губах играла виноватая, но счастливая улыбка. Я же была не в силах выжать из себя ни звука, не говоря уже о том, чтобы улыбнуться в ответ. Оцепенев на сиденье, я сжала зубы и обхватила себя обеими руками. К вечеру автобус стал спускаться на южную равнину, вдали показались высокие современные дома главной улицы; только тут я почувствовала, как ноют у меня челюсти и плечи.
Сьюдад-Трухильо (ныне Санто-Доминго) — столица республики и ее крупнейший порт. Возведенный испанцами старинный собор из железистого песчаника окружен такими же белыми, розовыми и грязно-желтыми домиками, как в Сантьяго, их обвивают такие же galería с крашеными балюстрадами, а внутренние дворики точно так же уставлены цветами в красных горшках. Я протянула водителю адрес отеля «Паризьенн» и попросила высадить меня на ближайшей к нему остановке, но, посоветовавшись с пассажирами, тот решил сделать небольшой крюк и доставить меня прямо к двери гостиницы. Вдрызг пьяный владелец боевых петухов в пиджаке нараспашку донес мой чемодан по лесенке до парадной двери и, пошатываясь, с низким поклоном передал меня с рук на руки хозяйке отеля.
Фрау Бадер, аппетитная венская блондинка, провела меня в крошечную комнатку, окно которой выходило на задний двор. Номер предоставляется мне со скидкой, сказала она, в расчете на то, что присутствие в гостинице молодой девушки привлечет постояльцев. В «Паризьенн» обычно останавливались приезжие из Сосуа, там же подолгу жили евреи из стран Центральной Европы, дожидаясь американской визы. В номере рядом с моим обитал Янош Краус, молодой художник из Венгрии; его длинные пейсы, заправленные за уши, настроили меня против него. «Доктор» и «мадам» Леви тоже бежали из Вены. Пока я поедала свой первый в гостинице обед, фрау Бадер сообщила, что Леви — не настоящий врач; просто, когда нацисты реквизировали его ресторан, он успел окончить курсы педикюра. Всю войну они с женой прятались в Париже. «Мадам» Леви преподает французский язык и упорно говорит по-немецки с французским акцентом. Фрау Бергель приехала из Франкфурта, она дает уроки игры на пианино. Фрау Бадер поинтересовалась, чем я намерена заняться. Раньше у нее в «Паризьенн» жила очаровательная девушка по имени Магда Фишер; она работала в отеле «Харагуа» и сколотила приличный капиталец. Может быть, мне стоит попытаться туда поступить? Там останавливается множество американцев.
Так я нашла себе первую работу. В то время на весь город единственным крупным и шикарным отелем был «Харагуа». Мне определили место в бежево-алом вестибюле, отделанном стеклом и металлом, за стеклянным прилавком возле растущей в кадке пальмы, — там я продавала сигареты и жаждала встретить героя моих мечтаний.
По утрам одно за другим такси привозили к дверям гостиницы пассажиров из Штатов, путешествовавших по островам Карибского моря. Американцы охотно отсиживались в прохладном вестибюле. К моему прилавку подошел загорелый пожилой мужчина в спортивной рубашке и завел разговор. Сказал, что сразу опознал во мне еврейку, и сообщил, что он тоже еврей. Элегантный молодой человек спросил, где тут поле для гольфа, а три престарелые дамы желали узнать, где можно посмотреть что-нибудь нетронутое цивилизацией. Но я глядела мимо них на элегантную пожилую даму в сиреневом твидовом костюме; она сидела со скучающей миной, надменно подняв брови, и пила чашку за чашкой кофе-эспрессо. По вечерам к гостинице снова съезжались такси, чтобы отвезти американцев в порт, откуда океанский лайнер доставит их домой, в Америку.