— Да… Вот рассказываешь — и у меня мурашки. Такие мужики разведёнными недолго ходят! Повезло то тебе, — честно сказала я, убедившись, что бриллиант настоящий.
— Да уж! Одно как-то напрягало: при виде меня бабушки шушукаться начинали и сочувственно вздыхали. Я тогда подумала, что, может, гулящий он миллионер. Так оно и, с одной стороны, и понятно: кто ж такому откажет… Но мы же, бабы, наивные: нам кажется, что вот от меня точно не уйдёт…
— Ой, Лиль… Бросил он тебя, что ли? — с нескрываемой горечью спросила я.
— Да хуже! Замуж предложил выйти! Прилип как банный лист, ходил за мной всюду. За день до прибытия решил старичкам лекцию устроить про крайний север — на целый день пропал. Старички, видать, вопросами замучали. Он так соскучился, что ворвался ко мне голодным зверем и наговорил всякого, мол, никогда ещё не встречал такую, знал, что русские женщины самые горячие, что мечтал обо мне всю жизнь. Если с ним буду — всё к ногам бросит. Просил переехать к нему в Новую Зеландию. Я, конечно, не поверила. Ну не бывает так! Но он умел убеждать. Пролетела моя командировка как один день… Миллионер вдохновил — снимки отменными получились! Хотя он тоже помогал — сам со мной везде ходил, говорил, откуда лучше снимать, ракурс выбирал. Мне даже удалось мамашу с медвежатами заснять. Редактора своего в восторг привела.
— Так ты что, с ним в Москву вернулась, что ли?
— Нет. Он меня пригласил в настоящую экспедицию. Не на очередную экскурсию для старичков, а научные исследования проводить. На целый месяц. А для этого надо было специальный паспорт моряка оформить: без него в такое плавание никак. Оливер предложил работу в качестве фотографа и переводчика для русскоговорящих членов экспедиции. Ты знаешь, сколько за такую платят? — Лилька перегнулась через стол и прошептала мне на ухо сумму.
— И ты не врёшь? — на всякий случай переспросила я. Такие деньги я разве что за год могла заработать. И то, если с утра до вечера пахать, не рразгибаясь
— Нет, конечно! Я в «ГЕО» сразу отпуск взяла. Не хотела ничего руководству говорить, чтобы не сглазить, а сама беготнёй по инстанциям занялась. Три недели каждый день пороги обивала, но получила всё-таки этот паспорт.
— Ну чего-чего, а напористости тебе не занимать! — подтвердила я.
— Ещё бы! — гордо сказала Лилька и продолжила: — После получения документов стала вещички собирать. Север, как-никак, а у меня шмотки, в основном, для курортов. Пришлось по магазинам побегать. Одного только белья нижнего сколько накупила! А что поделать? Надо же марку держать… Оливер каждый день звонил. Если вечером задерживалась, то беспокоился, даже наорал на меня как-то раз, когда я совсем припозднилась. Приятно, когда заботятся. А какие фотки присылал… Дом в Новой Зеландии, вилла в Америке, бунгало в Африке, яхты, пара гостиниц в Австрии… Жить, писал, будем в Новой Зеландии. Там, видишь ли, климат ему привычней. Размечталась я, Манюнь. Вот оно, думала, счастье… Время прошло, я вещички упаковала — и в путь. Отплывали из Мурманска. Утром меня машина забрала и к поезду повезла, — Лилька замолчала и заметно погрустнела.
— Лиль, ну и как всё прошло? — еле сдерживала я себя от любопытства.
Лилька молчала. Только многозначительно смотрела в потолок и курила, курила, курила. Потом вся встрепенулась, как будто вспомнив о чём-то важном, и совершенно некстати спросила:
— Маш, а ничего, если я у тебя переночую? Вернее, посплю просто, а то утро уже…
Я опешила от такого ответа, но отказать не смогла. Очень уж интересно было узнать продолжение сказки о Золушке.
Постелила Лильке в детской, на кровати сына, а сама пошла к себе и повалилась на диван. Даже раздеться сил не нашлось. Каково же было моё удивление, когда, проснувшись ближе ко второй половине дня, подругу я не обнаружила. Кровать застелена, и что ещё более странно — посуда на кухне перемыта.
Лильку такая хозяйственность никогда не характеризовала, поэтому, пока принимала душ, всё время думала, почему Лилька так внезапно ушла.
Неожиданно в дверь позвонили. Неужели моя гостья вернулась?
Наспех замотавшись широким полотенцем, с пеной от шампуня на голове, я с долей радости метнулась в коридор. Как говорила моя мама, всегда надо смотреть в глазок. Только это не про меня вовсе. Дура — сразу открыла. А там не Лилька, а мужик какой-то стоит. Лица не разглядела даже.
Амбал.
Плечи метровые, спина широченная, как у Валуева.
Громила ничего не сказал, просто отодвинул меня в сторонку — и в квартиру. Пошарил там, будто искал кого-то, и вышел. Даже дверь за собой прикрыл. Пена стекала с головы и щипала глаза, а я так и стояла как громом поражённая.