Герольд протиснулся через стайку фрейлин поближе к королеве. Мальчишка-помощник подал ему шест с гербами. Герольд расцеловал волка королевского дома, поклонился белой чайке Ренока и поднял знамёна над толпой.
В янтарных глазах Дроганы скользнула улыбка. Белая чайка на фоне бескрайних зелёных лесов Ренока на крошеном кусочке ткани под огромным полотнищем черного волка на фоне жёлтых степей. Иронично, если удастся прочесть на трепещущем клочке девиз дома Магмáров – лордов Ренока: «С вышины виднее».
Когда последние приготовления к возвращению королевской свиты завершились, нянька подвела наследника ближе к родительнице. Гридан заглянул в лицо матери, но та упрямо сверлила взглядом королевские ворота. Нянька дёрнула принца за плечо.
— Стойте ровнее, Ваше Высочество.
Проворные пухлые руки оправили подол камзола-халата и поровняли складки на плечах.
Жара давила. Гомон жителей столицы за воротами замка нарастал. Тень от стены становилась всё короче и скоро обещала открыть солнцу обитателей Гридановой Стены. Принц украдкой ткнулся лбом в острый материнский локоть. Тот зашевелился под слоями ткани, неловко приласкав щенка.
— Ровнее, мой принц, — Вспотевшая ладонь няньки потащила Гридана назад, — В такой зной даже камни морщатся, стоит ли говорить о шерсти и шелках? – хихикнула она.
Королевский рог прогудел трижды. Ворота зарокотали, распахиваясь на встречу зову. На залитой солнцем площади было не протолкнуться. Но гвардейцы без труда сдерживали толпу зевак. Из улицы на площадь выехала королевская свита. Первыми на узкий каменный мост, перекинутый через ров, ступили королевская стража со знамёнами правящего дома. Сразу за ними верхом на белоснежном скакуне ехал сэр Фортон – темник королевской армии. Едва старше короля, но ещё красивый несмотря на регулярное пьянство. Брюнет с выгоревшими в рыжину корнями, он походил на тлеющий уголь. Не менее рыжие задорно вздёрнуты усы сводили сума не только знатных дам, но и оседлых. От чего девки бесстыдно кидали под копыта белоснежного коня цветы, платки и разноцветные ленты в надежде, что взгляд серых глаз падёт на избранницу. Ему одному из немногих в королевской свите дозволялось носить герб собственного дома. На щите Фортона Баатáра красовался рыжий сайгак на синем фоне. В давние времена род Баатара был велик. Он твёрдой рукой правил Реноком, но кочевники перекроили уклад. И спустя пару десятков лет на ренокского коня сели богатые кораблестроители Магмары, сумевшие найти подход к диким захватчикам. Теперь Баатары довольствовались небольшим замком на берегу Лживого моря.
За Фортоном во двор королевского замка въехали ещё десяток стражников, следом показался советник с недовольной гримасой. Видимо, долгая прогулка верхом утомила старого крыса, что всячески отлынивал от путешествий, но на этот раз дело было больно важное, королю без советника никак было не обойтись. Одним из последних во двор верхом на Палаче въехал король. Широкоплечий, широколицый, ширококостный, черноволосый. Король внешностью всё ещё походил на кочевника, но зелёные глаза уже принадлежали оседлым. Родгад не слыл красавцем, но то не мешало подминать под себя всех от рабынь до фрейлин. Королева не сомневалась, позади колонны в обозах с вычерпанными до дна винными бочками едет не одна полуголая, едва живая невольница.
Королевский скакун изогнул шею. Из-за его гривы показалась пара колючих чёрных глаз. «В седле мальчик!» — едва не вырвалось у Гридана. Сердце принца обдало жгучей завистью. Отец никогда не дозволял даже по двору прокатиться верхом на Палаче. Королевский боевой конь — огромный свирепый, чёрный, как ночь в степи, при любой возможности намеревался загрызть даже хозяина. А тут чужой мальчик, укутанный в ворох тканей на кочевой манер, восседает перед королём, точно был знатных кровей.
В тени замковой стены заиграли трубадуры. Королевская армия попрыгали из сёдел, слуги ринулись к советнику. Один волок ступеньки, другой ворох платков, третий — кувшин овечьего молока. Король соскочил с Палача. Конюхи опасливо обступили коня, один потянул за уздцы, но Палач взбрыкнул и клацнул зубам у самых его пальцев.