– Стой! Мирные мы! – Лоэн ринулся к Мелине, но чья-то крепкая рука схватила его за запястье и вздёрнула за спиной. Тонкое лезвие заскребло горло.
Шум выдернул Алиет из дремоты. Она рывком села. Всполох. Треск искр. Возглас Мелины. Храп лошадей. Алиет прорезала тьму пламенем прежде, чем успела вспомнить о запрете. Над головой занялись голые ветви и гроздья уцелевших прошлогодних листьев.
– Ма! – завыла лидер.
Зарево пожара озарило клочок земли – возле перепуганных насмерть повалившихся на землю лошадей стояли высокие лохматые звери. В их лапах сверкали изогнутые клинки. Эльфы жались к зверям, будто любовники зареве. Мелина в крепких объятиях казалось бледной, как первый снег.
– Мы мирные! Мирные! – увещевал Лоэн.
– В такхие времена мирные не хходят у границ чужихх земель и не плесскхают аххимичесским огнём в незнакхомцев, – шипел зверь из-за спины кузнеца.
Свободный поток, что рекой лился с уст Мелины, пересох от сдавливающего горло страха. Последние силы вышли с криком. Она силилась вдохнуть, но грудь сковывал ужас, а вместо разумных слов вырывался лишь свист. Из тьмы леса на свет полыхающих деревьев явился ещё один лохматый зверь пониже ростом. Мелина могла лишь бессильно наблюдать, тяжело всасывая раскалённый воздух, как он хищно крался за спиной Алиет. Время потекло густым киселём. Ржание, запах конского пота и прелой листвы, сияние разгорающегося пожара, мокрое от слёз лицо Алиет, тёмная фигура, лапа будто в варежках тянется к девочке, перехватывает её поперёк груди, тащит в объятия зверя. Алиет тоненько, как птичка, пищит, цепляется за шерсть, скребёт его лапу. Враг отчаянно шипит и отталкивает добычу. Та летит вперед лицом на топкую землю.
– Ахр ферсиш хофас*! – зашипел низкорослый зверь, прижимая руку к груди.
Звери приосанились и покрепче прижались к эльфам. Стали озираться, переглядываться из-под лохматых бровей.
Повеяло тлеющей травой. Холодный пот тёк из-под платка мочил Мелине брови и щепал глаза, смешивался со слезами и стекал на подбородок.
– Ма-а-а-а! – рыдала, уткнувшись в землю Алиет.
– Нашш друг горит – девчхонкха жжётся, – уже не так уверенно заявил зверь.
– Мы мирные, – хрипло выдавила Мелина, – Мы едем из Мегены к королю гор просить убежища.
– Динолины не жалуют незванных госстей. Возвращщайтессь туда, откхуда пришшли.
– Не могём. Никак, – пересохший язык едва ворочался во рту эльфийки, – Люди хозяйничают на наших землях. Уберечь нам надо лидерское дитё от их зубастых пастей.
Динолин презрительно зашипели Мелине на ухо, кривой клинок плотнее прильнул к горло, впился в коже.
– Мудрый народ не любит лжецоф. Ребёнокх сслишком мал, чтобы быть лиресскхим.
– Она не брешет, – ввязался Лоэн, – Внучка. Алиет, вставай. Покажи ящерам.
Но она не шелохнулась.
– Алиет!
Ответом ему было лишь сдавленное подвывание. Она лежать на сырой земле лицом в низ, накрытая капюшоном. Свернулась котёнком в коконе страха. Марево раскалённого воздуха витало над ней, будто хищник в ожидании добычи. Ладошка судорожно вцепилась в пучок сухой травы.
– Она ещё мала. Дозвольте утешить дочь.
– Девочкха лидер или эльфф? – угроза заклокотала голос динолина, – Ты завралассь, эльфийкха. А сс лжецами динолины дел не ведут.
Пот лил градом, пропитывая юбки, но Мелина дрожала всем телом. Не может того быть, чтобы вот так закончилась жизнь. Чтобы всё случилось на глазах у Алиет. Древо, конечно, поможет защитится от злодеев, но долго ли дитю одному бродить по лесам да полям? Оголодает, начнёт кору, да сухоцвет жевать, да ляжет под деревцем умирать, как заблудившийся оленёнок. А то ещё хуже – на людей набредёт.
– Доченька… – позвала Мелина, как только мать будит на холодной заре – Помоги, доченька. Деревья горят.
Сквозь страх пробился с рождения знакомый голос эльфийской матери. Алиет боязливо зашевелилась. Показался нос из-под капюшона. Ладошка бросила терзать пучок травы, опалённый по середине. Мелина почувствовала, как напрягся и подался вперед динолин за её спиной. Будто хотел получше разглядеть, но и в беду не попасть, прикрывшись эльфийкой. А детская рука ощупывала пространство в поисках только ей известной связи с огнём. Пальцы, как лапки паука, исследовали невидимую сеть, наконец, уловили дух пламени, застыли, опасаясь вспугнуть находку. Но убедившись, уверенно потянули за нить. Кисть обратилась к звёздному небу, затрепетала, призывая силу вернуться к хозяину. Пожарище яростно зарокотало, обиженное, что не смогло пожрать плоть земли от Лживого до Штормового моря, но, не долго ворча, поддалось на уговоры. Языки пламени, устроившие дикую пляску, покорно склонялись и исчезали, задохнувшись в дыму. Как бы ветер не раздувал угли, кроны гасли одна за другой, как огарки свечей. Обожжённые ветви ещё тлели красным жаром, но стеснялись вспыхнуть без дозволения. Скоро мрак вернулся ночевать на насиженные места. Всё замерло, привыкая к тьме. Только лошади фыркали и кряхтели, силясь встать. Динолин возле Алиет зашевелился первым. Заскрипел кожаным ремнём, чиркнул о кору, и зашипело над его головой яркое красное пламя. Алиет потянулась к нему в попутке приручить, но алая свеча, как ни в чём не бывало, шкворчала и брызгала искрами.