–В горном краю вам нечего опасаться, дальше вас проводим мы.
– Мелинка, не спорь, – заговорил Лоэн, – Ещё передумают. Мне у ящериц искать нечего. Вам подсобят. А я… Домой пора.
Алиет вывернулась из материнский объятий и кинулась к эльфу, на пути широко огибая динолинов. Лоэн пошёл ей навстречу подхватил на руки и что-то горячо зашептал. До Мелины доносились лишь обещания Алиет: «Хорошо…Хорошо, дяденька Лоэн…Обещаю…Не буду». Наконец, утерев рукавом глаза, эльф выпустил её. Алиет не оборачиваясь поспешила назад тем же путём. Лоэн отвернулся, шмыгая соколиным носом. Обычно взвинченный, как пружина, кузнец совсем сник, будто треснула в середине звеньице. Его плечи страдальчески опустились, вся фигура сжалась, высохла. Даже толстый тулуп не сумел скрыть эльфийской печали. Лоэн поднял было, чтобы влезть в седло, но заметил мешок и заметно приободрился. Подхватил его и направился прямиком к Мелине. Но высокая фигура преградила ему путь.
– Это тряпьё ихнее. Отдать хотел.
– Больше им этхо не понадобитсса. Ссадиссь в сседло. Тебя не должно быть на земляхх динолинов к рассвету.
– Дай проститься.
– Это лишшнее.
Кузнец задрал соколиный нос, упрямо выдвинул нижнюю челюсь и двинулся через динолина, твёрдо намереваясь проститься на зло ящерам. Чёрные глаза решительно сверкали в свете диких свечей. Он выставил перед собой мешок с пожитками, будто щит, всем видом показывая, что имеет вескую причину делать то, что он делает.
– Остановитесь, господин эльф, – спокойно произнёс главный динолин, – Вы не на родине, а в суровом краю, где принято подчиняться приказам и чтить законы. Наши законы не терпят вторжений. И нарушители караются незамедлительно. Вы трое живы только потому, что правитель горного края должен лично увидеть, вероятно, лидера огня. Эльфийка пойдёт с нами, чтобы не навредить лидеру. Вы не пойдёте, господин эльф. Я прошу вас выполнить приказ – сесть в седло и покинуть горный край. Иначе мои солдаты исполнят наказание.
Лоэн остановился, прожигая тёмными глазами фигуру в лохматом облачении. Он огляделся, взвешивая шансы. Опустил взгляд на Мелину. Та слабо улыбнулась и кивнула, мол иди с миром, надеясь, что в полумраке кузнец заметит знак. Лоэн не стал дурить. Развернулся на пятках. Размашисто подошёл к прядущему ушами коню, зло примотал мешок к скарбу, подвязал хромого к седлу. Одним рывком оказался верхом и повернул в обратный путь.
– Бывай, Мелинка. Может, свидимся.
___________________
Эльфийка дремала, раскачиваясь в повозке, крытой бычьей кожей. Она долго выглядывала дорогу на случай, если придётся уносить ноги, но вокруг была тьма, хоть глаз выколи. Духи скрылись за плотными облаками, а диких свечей динолины больше не жгли. Алиет цеплялась за материнский кожух и просыпалась от каждого шороха, с перепугу бросалась искать Мелину и только услышав родное: «Тише, я рядом», – снова погружалась в тревожный сон. Эльфийка же клевала носом, но отдохнуть себе не позволяла.
Всего динолинов было пятеро. Один ушёл провожать Лоэна, другой – поджарый солдат, после разговора с низкорослым вскочил на коня и сорвался в сторону гор. За перелеском динолинов ждали ещё пара любопытных глаз. Они честно сторожили коротконогих лошадей, да повозку. Так на дорогу вышли трое ящеров, эльф и девочка.
Динолины больше не заговаривал на общем языке, только первое время фыркали да шептали на своём. Потом и вовсе стихли. Только, когда тяжёлые облака стали сереть, а колёса повозки застучали по камням, под полог сунулся главарь караван и потребовал сидеть тихо и не высовываться. Скоро послышались голоса зазывал, возня толпы, смех и бойкие переговоры. Мелина слышала это прежде несколько раз ещё девочкой. Так звучала ярмарка. Сквозь усталость и тревогу пробились полусны полу воспоминания о долгом путешествии с отцом и братьями. Гружённые телеги, навьюченные лошади, нарядные эльфы вкатывались на рассвете на поляну, заполненную наспех сколоченными лотками. Богатеи и опытные торгаши везли собственные лотки с ящичками и стеклянными ветринами. Мелине очень нравилось разглядывать такие прилавки. Отец её ездил на ярмарку не часто, приторговывал то буйно уродившимися орехом, то крупными яблоками, то пышными кругами сыра. Целую седмицу длились торги. Но съестной товар расходился быстро, поэтому Мелине никогда не удавалось застать закрытие ярмарки. Назад ехали с добром для хозяйства. Пару раз ей-озорнице удалось урвать пару лент за несколько грошиков, ох и оттрепал её тогда за уши отец, чуть не вырвал с корнем, а добычи Мелинка не выпустила. Вплела она потом те ленты в свадебные косы, их даже было немного видно из-под платка.