— Я вижу тебя насквозь, малец. Твой отец ведь не служил королю? Наверняка землю пахал или гонял за дикарями скот. Думаешь до темника дослужиться? Повезёт, если эта честь выпадет твоему роду через пару сотен лет верной службы. Раз тебе дозволено сторожить королевский шатёр, ты в армии давно, а значит не успел оставить наследника. Что же, придётся теперь пройти за королём весь его путь, чтобы наконец оставить в этом мире своё семя, которое, кто знает, может дотянется хоть одной ветвью до сияния королей. Есть у тебя один шанс вернуться домой и поскорее начать стругать наследников, чтоб хоть один когда-нибудь приглянулся будущим королям. Так вот. Поход сократить надобно. А куда поход двинется без короля?
— Подбиваешь меня короля прибить?
— Что? Как посмел ты грязью осквернять рот, что выкармливала твоя добрая матушка? Да и убивать королей — дело хлопотное. Ума тебе не хватает. Знаешь, кто первый головы лишиться, если король помрёт? Правильно, страж, что шатёр сторожил, а уж потом убийца, если его найдут. Остаётся тебе один путь— молись Единому за здравие Его Светлости Гридана III Хантома и скорейшую его победу. А уж Единый позаботится о тебе и твоём месте в Его мире. Может поможет дорасти до десятника, а то и сотника!
Солдат замешкался — по-детски открыл рот, будто беззвучно произносил «о», свёл широкие брови, уставился в пустоту. «Ох, как крепко призадумался, лишь бы не перенапрягся», — подумала Тунгалаг, довольная точным попаданием в больное место.
— Хватит болтовни, баба, — наконец буркнул стражник, — Иди, куда шла…
— А, если узнаю, что ты снова о глупостях про убийство короля болтаешь, — не унималась Тунгалаг, — Я не Его Светлости доложу, а Вольготу. А ты сам видел, что он с врагами делает, — многозначительно кивнула она, — То-то же. У тебя на страже времени довольно, стоишь себе на свежем воздухе в окружении творений Единого, вот и молись ему усерднее до мозолей на языке за короля да за мой хороший слух, чтоб мне не показалось, что ты зверство против Его Светлости затеваешь.
— Король не поверит в твою ложь, — горячо парировал детина.
— В ложь не поверит. Его Светлость очень умён, чтобы не проверять слова. Но моя правда против твоей правды. Кому доверится: рядовому стражнику или хорошо знакомой фанатичке?
— Правдивому.
— Верно, ты, например уже произнёс вслух непростительное. Кто знает, сколько невидимых тебе рабов могло это услышать, — Тунгалаг махнула рукавом в сторону соседнего шатра. На первый взгляд вокруг было безлюдно, но, сливаясь цветом и значимостью с грязью, на тропинке копошилось сразу двое невольников, что украдкой поглядывали в сторону фанатички. — Ещё одно недоразумение, и правда вскроется, как гниющий нарыв бедняка. Уяснил?
Легко угодивший в ловушку стражник не нашёлся что ответить и только сплюнул в снежно-земляную кашу.
— Молись усерднее, мой мальчик, — пропела Тунгалаг, — И Единый спасёт твой дух от заклятого врага — тебя самого.
Тунгалаг отвернулась от раскрасневшегося юноши. Довольно с него на сегодня. Не просто было с амбициозными молодыми вояками. Рабов мягкой ладонью помани — со всего стойбища сбегутся, а к этим подход нужен. Одним спесь сбить, чтоб боялись и уважали, других нужно долго и усердно окучивать трудолюбием и занятными историями, третьих приласкать, но таких среди псов наперечёт. Мало в своре низкородных недолюбленных седьмых сынов, которым не досталось и крохи скудного наследства. Гридан хорошо знает, как заслужить у таких доверие, сам таким был, и всё равно, что единственный у отца и матери. Поэтому все хоть сколько-то знатные в сотниках ходят, а до них Тунгалаг пока не дотянулась. Но теперь спустя столько лет усердного труда, у неё будет шанс.
Пусть внешне фанатичка была спокойна, она и тревожилась, и радела, что разведчики до сих пор не вернулись. Задерживаться по дороге было негде и незачем. Значит несчастные угодили в эльфийскую засаду. Уж в чём, а в засадах они были мастера. Больно терять молодые духи, но Тунгалаг помолиться о них Единому позже. Теперь грядёт её время.
Теперь, когда будущее сражения без донесения разведки застыло в воздухе, как Пратисия над степью в безветренный месяц, Вольгот было легко сыскать. В командный шатёр Тунгалаг тенью прокралась мимо стражника, что и не подумал её останавливать. Под войлочной крышей гудело, как в разъярённом улье. Темник стоял во главе длинного дубового стола, склонившись над свежесоставленной картой местности от лагеря до Нилена. Раскрасневшиеся в спорах и духоте предводители отрядов кричали на перебой не хуже дикарей, стуча по столу кулаками для убедительности. Появление незваной гостьи не утихомирило пыл сотников.