Глава 4
Утром Брив проснулся от неутомимого гомона птиц. С усилием раскрыв тяжёлые веки, увидел над своим ложе маленькое окошко, прикрытое белой занавеской, расшитой красными узорами. Со сна Брив не понял, где находится. Он сел в постели, боль во всем теле поспешила напомнить о событиях минувшего дня.
- Доброе утро, - послышалось у печи.
Это была Ита. Раскрасневшаяся от усиленной работы банной щёткой, она заплетала косу, сидя за столом в новом тёмно-зелёном платье, которое было немного велико.
- Привет, - добродушно протянул Брив, - долго я спал?
- Солнце уже в зените. Ты проспал и завтрак, и баню, и чуть не проспал наш отъезд. Если бы ствол Древа Грез был бы так же крепок, как твой сон, мы бы провели эту ночь в своих домах.
В ответ Брив только криво ухмыльнулся. Острые слова Иты были куда привычней горьких слез.
- А где Арика?
- Снова топит баню. Она обещала отнести тебя туда спящего, если по её возвращению ты ещё будешь в постели. Но тебе повезло проснуться раньше, - Ита обернулась к печи и взяла с неё сковороду и большую кружку, - это она приготовила для тебя. Эльфийка совсем не бережёт дров. Все запасы на нас спустит.
- Она не надеется дожить до холодов, - напомнил Брив и вышел в сени, где отыскал бочку со студёной водой. Ледяная вода обожгла руки и лицо, окончательно смыв остатки сна. Когда Брив вернулся в дом, Ита уже пила чай, настолько горячий, что он едва не кипел в её блюдце.
- Я теперь сильно мёрзну, - виновато сказала Ита, заметив взгляд Брива, - не волнуйся, язык я уже обожгла. Хуже не будет.
Брив подсел к столу. В большой сковороде блестели два поджаренных яйца с зелёным луком и пара ломтиков хлеба. На кружке устроился желтобокий кусок сыра, скрывающий до краев налитое свежее молоко. Лидер с большим аппетитом принялся за трапезу, не забыв поделиться с Итой кусочком сыра. Брив разламывал поджаренный хлеб, макал его в выпуклые ярко-солнечные желтки и прикусывал сыра. Всё смешивалось во рту с прохладным молоком и разливалось в пустом желудке простой ежедневной благодатью. "Мама тоже любит яичницу по утрам", подумал Брив, но тут же исправил себя: "Любила". Брив почувствовал, как защипало глаза. Завтрак на столе поплыл. Брив сделал вид что подавился, закашлялся и отвернулся от Иты. Не хватало ещё плакать перед ней. Девчонке и так не просто, ревет от каждого слова. Вот и Брив видать заразился от неё. Ита упорно занималась косой, украдкой поглядывая на своего собрата по одиночеству. Она, кажется, заметила перемену в его лице с благодушия на задумчивую угрюмость, но не подала виду. Её явно терзали те же мысли.
Когда с завтраком было покончено, Ита отправила Брива искать эльфийку, а сама стала привычно собирать посуду. Лидер вышел во двор и огляделся в поиске подобия бани. Справа от деревянного дома тянулся обозначенный частоколом огородик, а за ним гуляли жирные утки, поглядывая одним глазом на незнакомца другим на хлев. Перед домом раскинулся сад, который прошлой ночью первым встречал гостей. В саду под цветущими ветвями переговаривались местная козочка с пришлым конём, пощипывая молодую травку и обогревая спины весенним солнцем. К левой стене дома привалился сарайчик, из которого доносилось приглушенный перестук. Брив последовал его зову. Но тут же из-за двери сарайчика показалась эльфийка с охапкой дров.
- О! Мой добрый гость проснулся, - начала Арика, тряхнув волосами цвета перца с солью, прикрытыми белой косынкой, - надеюсь, долгий сон был целебным, а?
- Спасибо, спал я сладко, но в теле ломота, - ответил Брив, отнимая у эльфийки нелегкую ношу.
- Ломоту мы быстро выбьем в баньке! Айда за мной! - махнула она пожелтевшей, как пергамент, рукой с зелеными завитками и повела гостя по тропинке, усеянной мелкими разноцветными камешками.
Тропа обогнула сарайчик и побежала между деревьями в глубь леса, но уже через минуту вышла к озеру, поросшему осокой. У края озера ютилась небольшая бревенчатая баня. Брив поблагодарил спутницу за компанию и уже хотел было войти в тёмный предбанник. Но Арика, вроде бы по-матерински, предложила потереть спинку и обходить вениками. Брив, смутившись, захлопнул прям перед носом хозяйки дверь.
На скамье его ожидала сложенная заботливой рукой свежая коричневая рубаха и зелёные штаны, перед дверью в парильню встречал гостя деревянный черпак, свежая щетка и кусок мыла. Юноша скинул одеревеневшую от пота и грязи одежду и вошёл в осветлённую жаром печи баню. Прошёл час плеска воды, пофыркиваний и работы жёсткой щёткой. Он безжалостно стёр с себя остатки родной земли. Когда кусок мыла превратился в жалкий обмылок, Брив вышел из бани раскрасневшийся, как мак. Он разбежался по покосившемуся причалу и бросился в озеро, окотив волной кувшинки, недовольно закачавшие белыми головками. Вода для Брива впервые была просто водой. Она не была частью его тела, не струилась магией по жилам, не наполняла руки силой, не бурлила в злости, не плескалась в радости, не повиновалась твёрдой воле. Равнодушно касалась лидерской кожи, равно как эльфийской или рыбьей.