— Не тревожься, брат мой, Единый сегодня даровал нам силу, что всё переменит. Ступай, как ни в чём не бывало, и никому не рассказывай о нашей тайне.
Подковку хотел было уйти, но Тунгалаг поймала его за плечо и вынудила посмотреть в глаза.
— Даже жене, — в её мягком шёпоте послышалась угроза, — Чудо свершается только в тайне. Ты ведь не хочешь попасть в Ледяную Тьму из-за слишком болтливого рта? Ведь не хочешь?
Вечно мокрые глаз Подковки наполнились слезами страха, затрясся скошенный подбородок, зашмыгал разбитый нос. Ещё утром он был незаметным рабом, а к вечеру от его руки заболел конь, что стоит сотни таких невольников, теперь его дух отяжеляет ещё и смерть вольного. И всему виной он сам. Не видать теперь Подковке свободы после смерти. Ледяная Тьма уже раскрыла для него объятия, и спасёт от неё только истинное чудо.
— Я буду нем, как камень, наставница, — едва слышно пробормотал Подковка, вверяя свою судьбу в руки последовательницы Единого.
___________________
В середине ночи стойбище снялось с насиженного места и, скрепя колёсами обозов, выдвинулось к Нилену, в полной тьме. Духи Неба скрылись за тяжёлым покрывалом облаков и не освещали пути. Но сбиться было нельзя. Вереницы рабов и походных остроухи жён привычно шла вдоль колонны, королевский рыжий конь мерно вышагивал в центре, гордо неся венценосного всадника, а вёл караван самый старший из воевод, оставшихся в лагере — Риган, сын Редиша — десятник с обожжённым лицом, что потерял свою красоту в Мегене. Он ехал по протоптанному прежде пути, когда тропы конских следов стали расходиться на запад и восток Риган выбрал третий путь — на север.
Усталость, привычка и мерный шаг коня сделали своё дело — король быстро уснул в седле, но сон его был беспокойным. Кусачий мороз, который ещё бушевал в ночи ранней весны и посторонние звуки вырывал короля из зыбкой неги. Сон был поверхностным и скорее мучительным, чем дарящим облегчение. Когда забрезжил серый рассвет, Гридан оставил попытки отдохнуть, обогнал колонну и встретился с её проводником.
— Риган, далеко ещё до ярмарочного поля?
— Никак нет, Ваше Величество, — десятник пониже натянул капюшон. Прежде до похода в Маигу он часто красовался, теперь же часто прятал уродливые шрамы, — Деревья расходятся шире, видать, была здесь прежде дорога, значит до поля осталось немного. Недавно послал вперёд пару конных, скоро вернуться должны.
Словно на его зов явились всадники. При виде короля они выпрямились в седле и вскинули правые кулаки в знак приветствия.
— Докладывайте, — приказал Гридан.
Солдаты переглянулись. Тот, что казался постарше начал первым:
— До ярмарочного поля не более пяти полётов стрелы.
— Нилен наглухо закрыт, — тут же подхватил второй с лицом, изъеденным язвами юношеского цветения, — Обложили стены кольями, успели ров выкопать. Во всём городи ни ставенки открытой не видно.
— Справа и слева от поля уже наших видать. Только нас ждут.
Гридан едва сдержал стон бессилия. Осада Нилена и так представлялась ему делом патовым, так ещё эльфы серьёзно настроены обороняться.
Скоро королю удалось убедиться в честности королевских псов. И без того высокие белые стены Нилена теперь стали неприступны для армии, что привыкла сражаться в деревнях да лесах. Четыре квадратные башенки по краям города щетинились заряженными скорпионами, а между зубцами стен мелькали остроухие головы. Разобранные по приказу короля требушеты ехали в обозах рядом с алхимическим огнём, но Гридан гнал от себя кровожадную мысль к вечеру закончить осаду полыхающего города.
При свете дня, как грибы после дождя, на снегах ярмарочного поля выросли шатры степняков. Это происшествие расшевелила Нилен, он загудел, как разъярённый улей, колокольный звон разносился по округе так, что его могли расслышать даже в Элерегии. Пока вокруг кипела работа, Гридан не сводил взгляда с белоснежной неприступной махины. Он искал хоть трещинку, хоть выбоину, за которую можно было зацепиться и проникнуть за стену. Но эльфы законопатили и заложили глиной даже низкие бойницы, которые прежде испещряли всю стену. Сточный канал тоже загородили, вокруг города на один полёт стрелы вырубили лес, чтобы никто не подошёл незамеченным.
— Мой король, — ушедший на восток ещё вечером Вольгот пришёл в лагерь, — Эльфы подготовились лучше, чем мы ожидали. На дороге к Элерегии есть следы. Их не много, видимо разведка. В деревнях по пути тихо. Видимо, всё ушли в город.