Брив возвращался к дому в одиночестве. Лесная тропинка петляла между деревьями. Вроде те же дубки, тополя, березы и рябины, а чьи-то чужие, не как дома. Новая рубаха на нём висела, оголяя часть груди с редкими тёмными волосами, а штаны держались на добротно повязанной веревке. Чёрные волосы сильней завились от влаги, потревоженная кожа саднила, но ломота в мышцах действительно притихла.
Женщины суетились у очага, наполняя дом ароматом свежей сдобы. Эльфийка первой обернулась на скрип двери:
- Ты притащил свои лохмотья? Ну кидай их в огонь, кидай! Всё одно больно подранные. Не залатать.
Брив уже хотел последовать наставлению хозяйки дома, но рука его на мгновение замерла. Лидерская одежда осталась тем немногим, что связывало с прошлой жизнью. Мать купила рубаху у той самой соседки Оги, что ругала Иту за лазанье по деревьям. Женщиной она была вздорной, но портнихой отменной. Ита тоскливо вздохнула и понимающе поджала губы. Но дело было сделано. Языки огня сначала возмущённо отпрянули от подачки, но лизнули ткань один, другой раз и вскоре заплясали на её останках.
Весь день в избе кипела работа. На столе неустанно росла гора лепёшек, в узлы заворачивались одеяла и кастрюльки, чай и сыр, рубашки и ножики. Лидеры выучились добывать огонь из кремня, а их босые ноги облачились в кожаные башмачки. Оба происшествия поразили "слепых котят" до глубины души и стали главной темой за ужином, ведь в прохладные дни лидеры обувались в мягки шерстяные валенки, весной и осенью носили лапти, набитые мхом, а с дня Великих Святок ходили босыми. И никаких тебе мозолей! А огонь всегда повиновался руке огненных лидеров. Если среди семьи таких не находилось - соседский сын огня всегда приходил на помощь.
За чаем эльфийка развлекала гостей потешными историями из своей юности, а после чая настроилась на серьёзный лад.
- Разбужу вас завтра на рассвете. Погрузим пожитки на мою рогатую и тронемся в путь. Я выведу вас из лесу к лугам. Тут четыре денечка пути. А потом пойдёте прямо, пока не дойдете до Мегены. По лугам до неё всего пару часов пути.
- Зачем же козу водить? Мы на коня погрузим, - начала Брив.
- Нет, забирайте её с собой. Будет вам подспорьем в новой жизни, а мне она уже отслужила. Её Лялькой зовут. Хорошая она у меня, умная.
- Мы не можем принять такой дорогой подарок, - воспротивилась Ита.
- Я её не дарю, а жизнь спасаю. Если Духи Неба будут добры, я уйду с Лаберена ещё до осеннего урожая. Без меня Ляльке не жить, да и со мной старой не сладко будет, - эльфийка потёрла подбородок не то в задумчивости, не то, чтобы скрыть подступающие слёзы. - В Мегене просите провести вас к старейшине, скажите, что друзья Арики. Друзей в беде не бросят.
- Мы не станем твоим друзьям обузой.
- О, Ита! Приютить последних лидеров Лаберена - большая радость. Боюсь, жители Мегены станут больно важничать перед соседями от такой чести, - эльфийка отрывисто засмеялась, - а теперь, спать! - Арика хотела было подняться с места, но боль пронзила её от поясницы до колен. Эльфийка тяжело выдохнула и осторожно опустилась на место, - вы ложитесь, котята, а я останусь. Ох, не смогу я вас провести. Не смогу.
Лидеры переглянулись. Арика подняла руку с завитками и указала на сундук под кроватью. Брив услужливо вытянул сундук на свет. Тусклого света лучинок хватило различить на крышке искусно вырезанные деревья и высокие остроухие фигуры, склонившиеся друг к другу, словно шептались о нежных чувствах. Лидер не успел позавидовать им. Арика хрипло распорядилась достать из сундука бумагу. Среди лент, перьев, мешочка для лоскутков и потрёпанных гравюр нашлась пара листов бумаги. Пока Брив обследовал сундук, Ита отыскала в печи остывший уголёк и передала его хозяйке дома.